— Да? — посмотрела на красную Степановну, Алек уже успел повесить на неё какой-то амулет. Её бы не верёвкой обвязать, а в кандалы посадить, желательно серебряные. Я ещё помню, как она ковры выбивала! — А на вид ей не больше пятидесяти.

— Да все сто уже.

— Разве обычные люди столько живут?

— Кто как.

— Странности.

— У неё люди свои, — добавил второй парень. — И никогда не знаешь, кто именно. Страшно. Ты колдовство покажешь или с нечистью заговоришь при свидетелях, а на следующее утро не проснёшься. Вот и молчим. Защиты не у кого искать, вот, только сейчас вы появились, а раньше нам что делать оставалось?

— А саму Степановну… того? — провела ребром ладони по шее. Степановна задёргалась пуще прежнего. — А чего она молчит?

— Инквизитор немоту нацепил, — пояснил Петя. — И её «того» — не получается. В дом к ней не пробраться, говорят, лет десять назад пытались. Что-то там защитное. А на людях…

— Так колдовство, наверное.

— Может быть.

— То есть никого не смущало, что она против колдовства выступает, а сама им пользуется?

— Не ведьма она, это мы точно знаем. Вещи у неё волшебные. Вон, клетки. Читатель есть, говорят.

— Читатель?

— Головолез, — по-другому назвал парень.

— Яснее не стало.

— Ложь определяет.

— Ого-о… Алек! — повернулась к инквизитору. — Говорят, у неё и артефакт Правды есть.

— Разберёмся.

— Я других инквизиторов сюда не пущу, — предупредила.

— Значит, сам буду.