— Скоро вернёмся, — бросил Алек, и, уже отворачиваясь, слегка хлопнул меня по плечу, как бы поддерживая. С Петей он всегда подобное проворачивал, но со мной… Эх, до чего доводят многочасовые задушевные беседы — единственное развлечение в пути!

Все ушли, делать было нечего — принялась разводить костёр, а точнее — разжигать пень.

— Слушай, а каким образом работает защита? — спросила у Черепа.

— Как частокол, но локально — купол вокруг ведьмы. Вред не пройдёт, остальное — как получится.

— А-а… — протянула.

Присев у пня, скрутила газету и просунула в подпаленные щели, рассыпала сухое горючее. Обернулась на Черепа — он задремал.

Кончики пальцев, нос и уши замёрзли. Не сказать, что здесь, на Кощеевых землях, было прямо так холодной — не ниже пятнадцати градусов, но какая-то сырость, промозглость, мёртвенность, пробирала до костей.

Тело покрылось мурашками. В кончиках пальцев словно скрутились вибрирующие комочки. Подушечки горели — то ли от мороза, то ли от странного внутреннего жара, захватившего только их. Пальцы дрожали, я смотрела на них завороженно, как на что-то инородное, не моё — они будто чадили, двоились, как отражение в окне.

— Гори-гори ясно, гори, не угасай, путников замёрзших чаем угощай, — прошептала неосознанно, словно навязчивую песенку, и пламя — плоское, крестовидное, острое — выбилось из щелей пня, опалив жаром лицо.

Я отскочила, потеряв равновесие и отбив копчик. Глаза щипало, сквозь навернувшиеся слёзы я следила, как оседает взбесившаяся стихия и медленно, с домашним уютом, втискивается между потрескивающей древесиной.

Сглотнула. Перекатившись на колени, подняла набранный заранее чайник и поставила на огонь. Руки подняла чуть выше, согревая ослабевшие, словно из них высосали всю силу, кровь, мышцы и кости, пальцы.

Так и сидела, опомнившись лишь за пять минут до прихода парней. Чайник вскипел, но приготовить ничего мясного я уже не успевала — полезла в бездонную сумку за быстрой овсянкой, банкой топлёного масла, хлебом и парочкой почерневших бананов.

— Вы печенье будете? — спросила, стоило моим спутникам подойти к месту стоянки.

— Это ты как поняла, что мы пришли? Не поворачивалась же…

Пожала плечами.

— Так будете?

— Будем, — Алек взял стул и, рывком разложив его, тяжело сел. Кощея они, очевидно, не нашли.

Поели быстро. Кажется, парни и не поняли, что проглотили — оба были заняты своими мыслями. Я их не дёргала: потягивала чай и гладила сидящего у меня на коленях Кота.

Уже когда собирались, молчание несколько расступилось — Минины перекидывались едкими шутками, я посмеивалась, запоминая самые удачные обороты. Кот забрался ко мне под ветровку и отяжелял живот, отчего было неудобно наклоняться, но я не стала выгонять пушистого — у нас взаимовыгодное, точнее взаимосогревающее, сотрудничество.

— Так что делать будем? — спросила, когда последний рюкзак был застёгнут. Оставалось только погасить пень — и в путь.