- Я не позволю...
- Пасть захлопни, воняет, - я развернулся к толпе. - Люди, а что тут за сборище?
На мой вопрос сразу откликнулась миловидная женщина лет тридцати, в длинном домашнем халатике с пояском, который подчеркивал ее точеную фигурку: - Да Лизка Колотова хочет отобрать квартиру у Марь Иванны.
- Николай Игнатьевич, восстановите порядок! - раздался командный голос, наконец пришедшей в себя, крашеной дамы.
- Да я тебя, паскуда, щас тебя...
Угроза была так себе, да и удар с замахом, дюжему мужику видно в деревне ставили. Легко уйдя в сторону, я ударил сам, в печень. Когда он утробно взвыл, согнувшись напополам, его выставленная челюсть очень хорошо подошла для быстро выброшенного вверх колена. Он хрюкнул, после чего, завалился на пол, как подрубленное дерево.
- Ты, как тебя там, ветеран, ходь сюды, - я сделал жест, подзывая его к себе второго мужика в майке-алкоголичке.
- Не-не-не, я здесь не причем. Это все она, Лизка Колотова. Говорит, бутылку поставлю, ежели за меня скажешь, - при этом ветеран, выставив вперед руки, словно защищаясь, стал мелкими шашками отступать вглубь комнаты.
- Лизка, это ты? - я ткнул пальцем в побледневшую женщину
- Товарищи! Надо срочно вызвать милицию! Это же какой-то форменный бандит! Това...
- Пасть закрой! Разговаривать будешь, когда я скажу! Поняла? - я сделал к ней пару шагов. Она отступила, прижавшись спиной к стене. - Не слышу.
- Не подходи ко мне, сволочь! - я сделал еще один шаг по направлению к ней. - Граждане! Убивают! А-А-А!
От страха потеряв голову и впав в самую настоящую истерику, женщина сейчас истошно вопила, пытаясь спрятаться за своим криком. Повернувшись к сгрудившимся в дверях людям, которые, с некоторой опаской, но больше с, написанным на их лицах, живым любопытством наблюдали, что происходит в комнате. Судя по всему, подавляющему большинству зрителей, все это, похоже, нравилось.
"Похоже, гражданка Колотова не в фаворе у народа. Продолжаем спектакль".
- Товарищи, да у нее самая настоящая истерика! - воскликнул я и с удовольствием отвесил ей две полновесные пощечины. Голова женщины мотнулась сначала в одну сторону, потом в другую, щеки налились нездоровой краснотой, но при этом она сразу прекратила орать. В толпе заахали, но при этом продолжили с еще большим вниманием смотреть устроенный мной спектакль. Я повернулся к толпе: - Вот так, дорогие граждане, лечиться женская истерика. Еще можно ведро холодной воды на голову опрокинуть. Вот только у меня.... Хотя извините, есть!
Схватив графин с водой, стоящий на столе, я вытащил пробку и опрокинул его над головой Колотовой. Вода хлынула ей на голову, стекла по волосам, а затем потекла по лицу, смывая пудру и краски, превращая его в жуткую маску. Народ дружно ахнул. Глядя на впавшую в столбняк женщину, я решил, что пора кончать.
- Все! Собрание закрывается! Гражданка Колотова, вы можете идти! А вы, товарищи, расходитесь! - попросил я жильцов уже сухим, казенным тоном.
Колотова, даже не пытаясь утереться, деревянным шагом направилась к двери. Шок еще не отпустил женщину, и она не совсем понимала, что произошло. Люди расступились перед ней, пропустили, а потом пошли следом. В дверях остались две женщины, которые сейчас вопросительно смотрели на меня.
- Это ваши мужья? - догадался я. - Не стесняйтесь, женщины, забирайте их!
Стоило мне так сказать, как мужичок в майке-алкоголичке тут же кинулся к двери.