Книги

Наследница

22
18
20
22
24
26
28
30

   - Вы не вовремя пришли, - женщина как-то нехорошо усмехнулась. - Но раз пришли, проходите. В самый конец коридора.

   "Что значит: не вовремя? - подумал я, но уточнять не стал.

   - Спасибо, - сказал я и пошел в указанном направлении.

  Проходя мимо ряда дверей, из которых одна была открыта, невольно бросил взгляд внутрь комнаты. Треть помещения занимала железная кровать с одеялом, из разноцветных треугольников, и множеством подушек, сложенных горкой. В двух шагах от нее стоял комод с гипсовыми фигурками животных, а рядом, на стене, висела увеличенная супружеская фотография, засиженная мухами.

   В конце коридора, у дверей одной из комнат, собралась небольшая толпа из дюжины человек и тихо шумела, видно, таким образом, реагируя громкий и резкий женский голос: - Граждане, вы знаете, что в центральных городах нашей страны, сейчас проводиться чистка от тех элементов, которые тормозят и затрудняют жизнь нашей страны и трудящегося пролетариата. Органы рабоче-крестьянской власти не могут терпеть такого положения! Поэтому всем социально вредным элементам громко сказано, что им не место в нашем социалистическом обществе! Как вы знаете, дорогие граждане, домовым комитетам даны права по выявлению таких элементов. И вот такой вредный элемент живет рядом с вами! Я всегда утверждала, и дальше буду говорить, что Булиткина - не трудовой человек. Мало того, что она была в экономках и путалась со всякой дворянской сволочью, так и теперь занимает непомерно большую площадь, когда в нашем городе тысячи пролетарских семей ютятся в сырых и холодных подвалах. Товарищи, предлагаю создать прямо сейчас пролетарскую комиссию! И на основании ее решения, мы будем решать, что делать с жилплощадью гражданки Булиткиной! Кто хочет высказаться?!

   - Да чего тут говорить?! - раздался хриплый мужской голос. - Выкинуть ее на улицу, а вместо нее поселить настоящих пролетариев, которые кровь проливали за советскую власть!

   - Сенька, ты, что ли пролетарий? Да ты пропойца! - раздался из толпы задорный женский голос. - Тебе бы только зенки твои поганые залить!

   - Заткнись, Машка! Не тебе, шалаве, за мои подвиги говорить!

   - Ты про какие свои подвиги говоришь?! Когда свою Маруську колотишь?! - снова раздался тот же женский голос.

  В толпе засмеялись, потом раздался мужской голос: - Товарищи! Я считаю, что это как-то неправильно! Где представители власти? Где представитель домкома? Получается просто самосуд какой-то! Почему....

  Но договорить ему не дала командная дама: - Товарищи! Товарищи! Призываю вас всех к порядку! Сначала мы выберем комиссию из жильцов, потом составим акт, а после предоставим наше решение председателю домового комитета. Я предлагаю начать голосование...

   - Слушай, Колотова! Ты чего здесь раскомандовалась?! - снова раздался тот же женский голос, как я определил для себя, местной активистки. - Тебя завмаг Синюшкин, что ли, купил?! Для него стараешься?!

   - Ты, Осокина, свои провокаторские замашки брось! Опять лезешь, куда не надо! Николай Игнатьевич, наведите порядок!

   - А ну всем молчать! Следующий, кто пасть раскроет, рыло начищу! Вы меня знаете!

   Толпа сразу примолкла.

   "О как! Интересно, - и я, расталкивая недовольный моим продвижением народ, стал протискиваться вперед. Оказавшись на пороге комнаты, быстро оббежал взглядом помещение. За столом сидела пожилая полная женщина с бледным лицом и страдальческими глазами. В них читалось отчаяние. Рядом с ней, прислонившись спиной к шкафу, стояла поникшая Татьяна, но стоило ей меня увидеть, как девушка сразу взбодрилась. В двух шагах от них стояла перезревшая женщина, лет пятидесяти, в ярко-желтом платье. Она была раскрашена, не хуже индейца в боевом походе. Чуть сбоку от нее стояли два мужика, как я понял, изображая силовую поддержку. Один из них, с отечным лицом алкоголика, был одет в майку-алкоголичку и заношенные галифе. Второй, дюжий мужик, был в мятых, неопределенного цвета, брюках и рубашке навыпуск. Я сделал еще шаг вперед и оказался в комнате.

   - Вы кто, гражданин? - тут же потребовала от меня ответа крашеная дама.

  Я окинул сначала ее пренебрежительным взглядом, потом двух, стоящих рядом, мужиков и только после этого ответил:

   - Кто-кто. Конь в пальто. Лягну, и не встанешь, сучка крашеная.

  Несколько секунд она смотрела на меня недоумевающим взглядом, пока до нее дошло, что ее только что оскорбили.