Она отвернулась. Невнятно процедила, сильно сжав губы:

— Вы, мужчины, только уходить и горазды.

— Сказала женщина, которая в разгар праздника сбежала в лес, — парировал я.

— А разве ты без меня плохо веселился?

Я откинулся на мягкую траву и тут же пожалел — роса-то никуда не делась. Но ничего, заложил руки за голову, натянул улыбку как ни в чём не бывало. А она наблюдала краем глаза, хоть и не подавала виду. Кто сторонний поверил бы, что девушка… Гм. Сто двадцать восемь лет ей… Ну ладно, что бабушка всецело увлечена веночком и приставшим к нему светлячком, никак не решающимся сесть на травинку.

— Повеселился знатно. Но с компанией всяко лучше.

— На отсутствие компании ты, вроде, не жаловался…

Я замолчал, уставившись на подглядывающие за нами из-за макушек деревьев звёзды. Коварные светила не желали сидеть на месте и всё перепархивали от одной кроны к другой. Где звёзды, а где сияющие мушки уже и не разобрать. Нахмурился и тут же заставил себя разгладить складку на лбу, чтобы не усугублять и без того залёгшую морщину. Нет, сама по себе она мне не мешала, но глубокие борозды на лице иной раз выдают внимательному наблюдателю больше, чем хотелось бы. Например, её морщинки. Такие могли бы появиться и у совсем юной девчонки, и у старухи. Вокруг рта. Мелкие, короткие, как росчерки клинка. Такие появляются, когда с усилием стискиваешь челюсти, когда в нить вытягиваешь губы, чтобы не сказать лишнего, не выдать настоящих чувств. Я расцеловал бы каждую из них, проявившихся сейчас острее обычного.

— Да ты ревнуешь! — догадался я, поворачиваясь на бок и подпирая висок ладонью.

— Вот ещё! — пихнула, заставив снова завалиться на спину. Чтобы не смотрел в упор и не догадывался. — Уж точно не к этой! — ляпнула и снова поджала губы, жалея о сиюминутной откровенности.

— Тогда к кому?

Она не ответила — вот ещё! Не заслужил.

Нет, так не пойдёт! Не хочешь по-хорошему, — будем по-плохому! Не позволю снова нырнуть в темноту, оттолкнуть. Кабы ведунка хотела меня проклясть по-настоящему, я бы лежал прикопанным в том местечке, куда она волокла бывшего. А раз всё ещё рядом сижу, сдаваться негоже!

Я поднырнул под локоть, подставил макушку под едва законченный венок, оказавшись в кольце нежных рук. Близко-близко, так, что она отшатнулась бы, да некуда. Выдохнул в напряжённые губы, чтобы хоть на мгновение заставить их расслабиться:

— Ревнуй. Мне нравится.

— Прикуси язык! — прошептала она в ответ, но, то ли сглаз сам по себе не сработал, то ли Варна и не хотела меня им награждать.

— Поехали с нами, ведунка, — ладони скользили по её смуглым предплечиям, всё выше засучивая рукава, а она смотрела так же упрямо, с вызовом.

— И не подумаю. Ты не заслужил моего доверия.

— А я и не собираюсь его заслуживать! Я его требую. С полным правом.

— Обойдёшься!