Тук подошел к бочке с водой, засунул в нее голову по самые плечи. Казалось, что он заснул там. Но вот он вытащил, стряхнув воду с мокрых волос.

– Я готов, – проговорил он, поправляя на поясе ножны с мечом, – где тот негодяй, что похищает добрых людей! Клянусь святой девой Марией, им не поздоровиться!..

Время близилось к полудню. По лесной дороге, скрепя колесами, двигалась телега, нагруженная несколькими внушительными бочонками. Серый, с коричневыми пятнами, мул, упрямо тащил повозку, изредка шевеля ушами. На передке телеги сжимая в руках вожжи, сидел Тук, горланя на всю округу веселую песню.

Чуть сзади, повозку сопровождал всадник в рыцарских доспехах.

Несмотря на тяжелый груз, монах и его спутник довольно быстро добрались до лагеря. У огромного, расщепленного ударом молнии, дуба их уже ждали. И встретили появление веселого монаха радостными криками.

– Мы давно тебя ждали, – Милана обняла Тука, – и вас сэр рыцарь, – она перевела взгляд на паладина, – Грег передал мне о вашем желании помочь нам.

Рыцарь с достоинством кивнул.

– Можно узнать у вас причину? – поинтересовалась девушка.

Всадник медленно снял с головы шлем.

– Это мой долг, – улыбаясь, сказал Андрей, – помогать во всем сестре и любимой жене…

Он спрыгнул с коня и направился остолбеневшим от неожиданности родственницам.

– Я когда-нибудь прибью тебя, – Юлдуз шутливо шлепнула кулаком по груди мужа, опустив ему голову на плечо. Милана просто, визжа от восторга и ни сколько не стесняясь окружающих, повисла на шее брата.

– Ого! – расхохотался Тук, – само проведение привело тебя в мой дом, а святая дева Мария направила меня в это благословенное место! За это непременно нужно выпить! Тащите бочки, в которых плескается великолепный эль, который я привез, чтобы порадовать всех вас, грешники!

В лагере поднялась суета. Молодцы стали вытаскивать на поляну столы, скамьи, корзины с припасами, глиняные блюда и кружки. Вокруг давно пылающих костров, над которыми на вертелах жарились целые туши оленя и кабана, суетились люди. Зажаренные заранее утки, куропатки, и куры были разложены на столах вместе с хлебом, сыром и свежими овощами. В стряпне мужчинам оказывали помощь и женщины. Которых тут было довольно много. Жизнь, даже в изгнании продолжалась.

Пока шли приготовления, Андрей удалился в одну из хижин, где с удовольствием снял с себя пыльные тяжелые доспехи, оставшись лишь в штанах. В это время дверь приоткрылась и в помещение проскользнула Юлдуз. Она обняла мужа сзади, поцеловав в шею и слегка прикусив мочку уха.

– Я думала, что потеряла тебя навсегда, – проговорила она, игриво поглаживая супруга по груди. Андрей не стал ждать. Он подхватил супругу на руки и увлек ее на ложе…

Когда они, устав от любви, вышли праздник уже был в самом разгаре. Лесные жители расселись вдоль длинного стола, усердно работая челюстями поглощая пищу. Андрей оставил свои рыцарские доспехи и переоделся в одежду благородных разбойников.

– Идите к нам, дети мои! – воскликнул Тук, подняв вверх руки. В одной он сжимал целую тушку куры, в другой кружку до краев наполненную элем. – Человек жив не только духовной пищей. Пью за вас грешники! – он поднес кружку к губам, осушив ее в два глотка, – То, что угодно господу, то не грешно, – продолжил он, – ибо сказано: Любите друг друга и размножайтесь!

Юлдуз и Андрей, взявшись за руки, подошли к столу, заняв места по правую руку от Миланы.

В течении следующего часа слышался лишь стук ножей, звон посуды да тосты. Через некоторое время, порядком подвыпившие молодцы, запели.