Санни убирает руки в карманы и делает шаг ко мне.

— Борись за Мишель. — Я поднимаю на нее глаза.

— Она хорошая. Она так старается. Как я рада, что Мишель нашла общий язык с Чарльзом. Прости ее за выходки. Она тебя любит и сейчас сидит перед тобой в палате, в надежде, как и я, что ты очнешься. — Санни говорит спокойно, но на щеках появляются слезы. Провожу пальцем, вытирая каждую из них.

— Спасибо, что навещаешь меня, но, Адам, разве хочешь, чтобы еще одна могила появилась рядом с моей? Слишком рано!

Ее руки касаются моей груди, а она все так же продолжает свою речь, заглядывая в глаза.

— Ты хороший отец и всегда им был. Прошу, не неси груз тяжести, хватит. Мишель обещала, что сделает все, чтобы вы были счастливы. Я ей верю, дай ей шанс.

Я просто киваю, а она кусает нижнюю губу.

— Поцелуй от меня Чарльза, хорошо? — Ее голос дрожит, она вытирает щеки и успокаивается.

— И пообещай мне две вещи.

— Какие?

Она обнимает меня за шею и улыбается.

— Свози Чарльза в Корею, хочу, чтобы он познакомился с культурой моей родины.

— Да, конечно. Я уже об этом думал. А второе?

— Ты уже обещал это на своем дне рождении, помнишь?

— Быть счастливым, — оба шепчем мы.

— Знаю, ты любишь Мишель, и сейчас у вас не все хорошо, но будет. Я в это верю.

— Ты всегда во все верила, — улыбаюсь я.

— Просто обещай, ладно? — И уже Санни убирает слезы с моего лица.

Я киваю, не в силах говорить.

— Мы обязательно встретимся, а сейчас живи и знай, что я с вами.