* * *

Чавкала под копытами пропитанная водой, готовая родить земля; первые цветы робко проклевывались из бутонов, высовывая жёлтые язычки, пробуя весеннее солнце на вкус.

– Славная победа, Дмитрий, – сказал Азамат, – сам Искандер Двурогий позавидовал бы тебе. Мы потеряли меньше тысячи, а монголы, пожалуй, вчетверо.

– Это не победа, – поморщился Ярилов, – я не могу себе позволить размен «один к четырём», слишком неравны силы. Это – ещё один шаг к общему поражению. Вот если бы удалось взять в плен Субэдэя и Батыя… А так – очередная стычка, ничего не решившая.

– Странно звучат твои слова в день триумфа, – заметил Азамат, – мало кто их поймёт.

– Их никто не поймёт. Поэтому говорю только тебе, старому другу. Впереди – трудная война, и нам не удалось закончить её сегодня.

– Умей радоваться сегодня, завтра может не наступить.

Не договорили: нахлёстывая коня нагайкой, подлетел начальник башкирского алая. Крикнул:

– Я увожу своих людей!

– Что значит – «увожу»? Тут что, вечеринка? – возмутился Азамат.

– У нас беда. Третий тумен Субэдэя… Монголы нашли тайное становище, где мы прятали семьи. Говорят, вырезали почти всех, уцелевшие разбежались по лесам. Мы уходим – хоронить мёртвых, искать живых и мстить.

Развернулся, бросил коня с места в галоп. Азамат недовольно сказал:

– Надо доложить эмиру, пусть велит примерно наказать его. А башкир прикажи задержать – они нужны для войны. Сейчас я…

– Не стоит, – придержал побратима Дмитрий, – я их понимаю. Меня ты не смог бы остановить в подобном случае.

Кыпчак поморщился. Сказал:

– Ты старший, тебе решать. Ладно, всё равно устроим пиршество, когда вернёмся в становище. Чтобы порадоваться победе и погоревать о погибших. В первую голову – о славном тысячнике, сыне древнего рода, пожертвовавшем своей жизнью ради Булгара. Он мечтал воссоединиться с семьёй: совершим общий намаз, чтобы мечта его сбылась.

– Я его понимаю, – задумчиво сказал Дмитрий, – жаль, что вера моя не настолько крепка. И христианину никто не гарантирует рая, даже если пал в бою за правое дело. Наверное, это прекрасно: быть уверенным в том, что соединишься с любимыми после смерти.

– Э-э-э, брат. Мне не нравятся твои мысли. Ещё не добыта руда, из которой отольют заготовку для меча, коим снесут наши головы. Не надо желать смерти: Всевышнему виднее, когда прислать её.

– Это так. Но иногда я так сильно тоскую, что… Не могу простить себе смерть Анастасии: ведь мог уберечь, мог предусмотреть. И только то, что сыновья мои, возможно, ещё живы, удерживает от… Ладно.

– От чего? – осторожно спросил Азамат.