Марта перебила ее тоном, каким изрекают самоочевидные истины:

– Ну да, где же еще? У твоего отца один из лучших ресторанов в Риме, если не во всей Италии. Он известен даже в Нью-Йорке. Ты моя лучшая подруга, в силу необыкновенного расположения звезд мне удалось тебя вытащить. И куда, по-твоему, я могу повести американского гения, во всех смыслах изголодавшегося по старушке Европе?

Марта опять не пожелала слушать возражений и взяла организацию ужина в свои железные руки.

Они дождались за кулисами, пока Коннор разгримируется и переоденется, и, представив друг другу, Марта повела их к темной «ланче», ожидавшей у служебного входа. В машине она села рядом с водителем, оставив Морин и Коннора в полутьме заднего сиденья. Они начали знакомиться и разговаривать, еще пока ехали в плотном римском потоке машин в ресторан ее отца, на улицу Гракхов.

– Как ты хорошо говоришь по-английски. Лучше, чем я.

– Моя мать родом из Нью-Йорка.

– Как ей повезло. Иметь такую дочь да еще жить в Риме.

– Уже нет. Ни в том, ни в другом. Она развелась с отцом и вернулась в Штаты.

Марта примешала к разговору свой фольклорный английский из римского предместья:

– Возможно, ты ее знаешь. Она очень известный адвокат. Мэри Энн Левалье.

Коннор повернулся к ней; лицо оставалось в тени, зато голос набрал силу.

– Та самая Мэри Энн Левалье?

– Да, та самая.

По лаконичному ответу Коннор понял, что эту тему лучше оставить. Он чуть приоткрыл окошко, словно чтобы выпустить вон возникшую меж ними неловкость. И Морин по достоинству оценила его деликатность. У нее уже были знакомства в музыкальных кругах, но ни к одному из них она не чувствовала такого притяжения. Ей всякий раз приходилось убеждаться, что эти люди далеко не так велики, как их музыка.

– Ну, про меня, я думаю, рассказывать нет смысла, – улыбнулся Коннор. – А ты чем занимаешься?

Марта в своем кипучем энтузиазме чуть не ответила за нее:

– О, Морин…

Но прежде чем она смогла открыть свой дружеский телешоп, с заднего сиденья последовал поданный глазами стоп-сигнал.

– О, Морин очень способная девица!

Прибытие в ресторан положило конец этому отрезку беседы. В зале их радушно встретил бессменный мэтр Альфредо, знавший Морин с младенчества. По старому шутливому обычаю, он заключил Морин в объятия и поприветствовал, произнося ее имя на римский манер: