Старик вздрогнул и недовольно покосился на мужчину в черном фраке под черным же плащом – широкоплечий, доверительного вида, как они все. Только у этого еще и сомнение во взгляде – место не самое респектабельное, однако тот видел хорошую одежду и трость.

– Не требуется. – Зло посмотрел на него старик, сжав трость так, что делец отодвинулся.

– Я не настаиваю. – Скорбно произнесли ему. – Просто хотел указать на факт, что через какое-то время над этой могилой похоронят другого человека. Но этого можно избежать, если оформить родовое захоронение…

– Пошел прочь!

– …кроме того, вас и ваших родственников могли бы похоронить рядом.

– Прочь!! – Замахнулся на него старик.

– Чокнутый, – зло зашипев, отступил мужчина, удаляясь от него широкими шагами.

– У нас уже есть родовое захоронение. – дрожа губами прошептал некогда князь Наумов, Александр Михайлович, вновь повернувшись к могиле. – Ты тут не будешь. Ты не должна тут быть. Ты не должна была умереть. – Вновь поплыл его взгляд.

– Я пытался ее спасти.

Голос раздался справа и чуть позади, вызвав раздражение. Старик подумал, что вернулся торговец. А потом почувствовал страх.

Александр Михайлович склонил голову, чтобы исподволь посмотреть на человека рядом.

– Даю слово, – встретил его хитрость прямой и спокойный взгляд юноши в скорбном костюме-тройке. – Я сделал все возможное, чтобы она жила.

А желание немедленно сбежать, адреналином ворвавшееся в организм, стоило осознать, кто стоит рядом – сменилось ступором и какой-то апатией. Быть может, еще и потому, что тренированный взгляд, уже без утайки окинувший пути отхода, заметил не меньше десятка специалистов, перекрывавших все пути. Или же оттого, что, добивая, по коже прошлась морозная волна от включенного рядом Подавителя. Он не уйдет – его не отпустят.

Его специально заманили сюда – горем, смертью, отчаянием заставив потерять осторожность.

Старик ссутулился еще сильнее, уперев взгляд в темную землю.

– Как она умерла? – Надломленным голосом произнес бывший князь.

Данное слово не тронуло его сердце. Иногда пытаются спасти для того, чтобы мучения длились годами – и скорбят искренне, если этого не удается. Смерть в таких случаях куда милосердней.

– Ей приказали убить княжича Шуйского. Она не справилась.

– Невозможно. – Отрицательно качнул головой Александр Михайлович.

– Возможно, если воткнуть зачарованный клинок себе в живот. – Недовольно поморщился его личный враг. – У нее любовь, знаете ли. Признания над парализованным княжичем, романтика и бульварная драма.