Родственники не будут переживать.

– Так я пройду.

– Не может он говорить. У него челюсть сломана.

– И ты не вылечила? – Подняла та бровь от удивления.

– Сама ломала. Самой лечить? – Раздраженно произнесла Ника.

– Вот как… И что, даже совесть не царапает? – Оглядела ее Рюриковна оценивающим взглядом. – Бить человека, который при смерти…

– Да это он царапает на моей совести неприличные слова! – Всплеснула та руками. – Что бы ты понимала!

– Но сейчас определенно понимаю лучше. – Улыбнувшись, чуть повернула принцесса голову.

– Да вылечился он уже наверное, – неловко отвела Ника взгляд. – Знаешь, какая у него мощь в трусах?

– О…

– Я в смысле, артефакты там. Вшитые. – Залилась Еремеева алым цветом.

– Нет, ну если артефакты…

– Вот именно! – Уверенно подняла Ника подбородок. – Так что целый он давно. Мне просто приятно думать, что челюсть еще сломанная.

Ну, без боли конечно… Ровно настолько, чтобы выглядел самую чуточку беспомощным и нуждался в ней. А не пытался завоевать мир без посторонней помощи.

– Приятно?..

– А тебя я вообще с переломанными ногами представляю, так что дверь там. Приемные часы закончены.

– С твоей стороны весьма неосторожно… – С угрозой протянула Елизавета.

– …Пускать неизвестного человека к любимому? – Уперлась в нее взглядом Ника. – Когда он ослаб и спит?

– Больше вежливости и добра во взгляде, милая. Ты живешь на моей земле.

– Ненадолго, дорогая. Восемь месяцев, и все сгорит до тла.