Тут я увидел горизонт. Все время вел репортаж. Звезды, небо, совершенно черный цвет неба. Звезды немножко четче на этом черном фоне, такие светящиеся точки. Очень красивый горизонт. Вокруг Земли, у самой поверхности, нежный-нежный голубой цвет, затем постепенно темнеет, немножко фиолетовый оттенок приобретает и переходит в черный цвет. Такой нежный-нежный ореол вокруг Земли. Красивый очень.

В районе примерно градусов 30 северной широты я услышал «Амурские волны» — передавал Хабаровск. И на этом фоне телеграфные позывные «Весны».

Записи свои производил в бортжурнал. Над морем поверхность какая-то серая, неровная. За счет этих неровностей видно перемещение, и мне кажется, что сориентироваться над морем вполне возможно, привязаться к местности и сориентировать корабль для включения тормозной установки.

Затем продолжал полет уже без связи, связи не было. Произвел прием воды и пищи. Воду и пищу принял нормально — затруднений никаких я не наблюдал.

Чувство невесомости немножко непривычное. В земных условиях мы привыкли к какому-то определенному положению. Если сидишь, то спиной прижимаешься, а здесь получается такое ощущение, как будто висишь в горизонтальном положении на ремнях, на лямках. Тут ясно, что плотно подогнана привязная система, а она оказывает давление на грудную клетку, и поэтому, очевидно, создается такое впечатление, что висишь. Немножко необычно, но потом привыкаешь, приспосабливаешься.

Производил я и записи. На вопросы хотел ответить. Взял планшет, карандаша нет — улетел куда-то. Было ушко привернуто к карандашу шурупчиком. Шуруп вывентился, карандаш и улетел, осталось на шнурке одно ушко от карандаша.

В это время был уже в тени Земли. А еще до входа в тень Земли у меня все время производилась запись на магнитофон. Вход в тень Земли очень резкий, переход от света к тени. Причем такое ощущение, что Солнце заходит то в один иллюминатор, то в другой — приходится отворачиваться или прикрываться как-то, чтобы не попадало в глаза. А тут смотрю в один иллюминатор — ничего не видно, в другой — тоже темно. Думаю, что же это такое? Заметил по времени — вошел в тень. Корабль все время вращался с угловой скоростью примерно 2–3 градуса в секунду. Горизонта Земли не видно, звезд тоже не видно. Тут я сообразил, что, очевидно, иллюминатор был обращен на Землю. Но на Земле ничего не видно. А потом, когда иллюминаторы выходили на небо, то на черном фоне неба видны стали звезды. Иногда попадало в иллюминатор две-три звезды. Но созвездия определить очень трудно, невозможно, потому что проходит все очень быстро, и не все созвездие попадает в иллюминатор.

Включилась солнечная система ориентации, я доложил по КВ- и УКВ-каналам и продолжал полет… Я почувствовал, что угловое перемещение корабля изменилось, стало медленным, почти незаметным. В это время также производил доклад по КВ-каналу.

При подлете примерно к 40 градусам южной широты я не слышал Земли, абсолютно ничего не слышал, а к 40–45 градусам южной широты — слабо, на несколько секунд: пробивалась музыка, иногда удавалось слышать позывной «Весны». Меня телефоном вызывали. Я сразу включился на передачу. И потом, чем ближе к апогею подлетал, тем слышимость все улучшалась. И когда проходил мыс Горн в апогее, мне сообщили, что иду правильно, орбита расчетная, все системы работают хорошо.

Перед выходом из тени я более внимательно смотрел. Тут была такая вещь: иллюминатор был как раз под углом к горизонту, и перед самым выходом очень интересно был виден горизонт. По самому горизонту такая радужно-оранжевая полоса, цвет примерно как на скафандре, потом она немного темнеет, темнеет и цветами радуги переходит в другой — голубой цвет. И этот голубой цвет опять переходит в черный, совершенно черный цвет.

В это время производил доклады о системе ориентации. В системе ориентации давление постепенно падало, и к моменту запуска тормозной двигательной установки давление в системе ориентации упало примерно до 110 атмосфер. Производил записи на магнитофон, докладывал по телеграфу и телефону. Тут уже по КВ связь была хорошая, я слышал хорошо Землю, и, как я понял, меня хорошо слышали.

На 56-й минуте проходит первая команда. Ориентация уже идет четко: вращения корабля по крену, и то очень-очень маленькие. Затем проходит вторая команда. Опять доложил телефоном, телеграфом проход второй команды. Заметил давление в баллоне ТДУ, давление в системе ориентации, показания всех приборов, время прохождения этой команды, приготовился к спуску. Закрыл правый иллюминатор, притянулся, закрыл гермошлем и переключил освещение на рабочее.

Затем проходит третья команда точно в заданное время. Давление заметно падает, и — запуск. Как заработало, я услышал через конструкции, небольшой «зуд» передается на корабль. Я сразу засек время включения ТДУ. ТДУ работает, кончает работать, причем выключается резко — шум, перегрузка небольшая, и потом резкая невесомость. Я засек время работы — у меня получилось точно 40 секунд.

В момент выключения тормозной двигательной установки произошел резкий толчок, и объект начал крутиться вокруг своей оси с очень большой скоростью. Угловая скорость была градусов около 30, не меньше. Над Африкой произошло это. Я ждал разделения. По телефону доложил, что ТДУ сработала нормально, доложил давление в начале, давление в конце, время работы ТДУ.

Лечу, смотрю — северный берег Африки, Средиземное море. Четко все видно, все хорошо, все колесом крутится. Жду разделения, и разделение произошло приблизительно на 10-й минуте после работы тормозной двигательной установки. Разделение я резко почувствовал: хлопок, затем толчок, вращение продолжалось. Тут погасли все индексы на приборе контроля работ (ПКР), погас «Спуск-1», включилась только одна надпись: «Приготовиться к катапультированию». Заметно даже на глаз, что высота все-таки ниже, чем была в апогее: здесь уже предметы на Земле различаются резче.

Я закрыл светофильтры «Взора». Начинается вхождение в плотные слои атмосферы, причем вращается шар по всем осям с большой скоростью. Скорость была градусов 30 все время и после разделения сохранилась. Затем чувствуется, начинается торможение, какой-то слабый «зуд» идет по конструкции. Я уже позу для катапультирования занял, жду. Иллюминатор «Взора» закрыт шторкой, но по краям этой шторки появляется такой ярко-багровый свет. И слышно или потрескивание конструкции, пли, может быть, расширяется теплозащитная оболочка при нагреве. Чувствуется, температура высокая была. Здесь перегрузки были маленькие — единица, полторы. Потом плавный рост перегрузок, очень плавный. Колебания шара все время продолжаются. Солнце попадало в иллюминаторы, и по этим «зайчикам» я мог определить примерно, как корабль вращается. Но чувствуется, идет с подрагиванием. Перегрузки, по моим ощущениям, были за десять.

Был такой момент, примерно секунды две-три: в глазах начали расплываться приборы. И этот ник — небольшой, его продолжительность очень маленькая. Затем начинается спад перегрузок. Падают перегрузки, причем падают плавно, но более быстро, чем они нарастают. Думаю: сейчас, наверное, скоро будем катапультироваться. И здесь — очевидно, после перехода звукового барьера — слышен свист воздуха.

Настроение хорошее. Разделение произошло, как я заметил, и глобус остановился посередине Средиземного моря. Думаю: все нормально — дома сажусь. Жду катапультирования. В это время происходит отстрел крышки люка номер один: хлопок, и ушла крышка люка. Тихонько голову кверху повернул, и тут хлоп — выстрел, и я быстро катапультировался. Очень мягко и хорошо. Вылетел я с креслом, ввелся в действие парашют стабилизирующий. На кресле сел, как на стуле, — удобно, хорошо.

Я сразу увидел — река большая. Ну, думаю, тут больше других рек таких нет, значит, это Волга. Потом смотрю, что-то вроде города на одном берегу и на другом берегу.

Произошло катапультирование приблизительно около километра, может быть, даже меньше, от берега Волги. Думаю, ветерок сейчас меня потащит туда, буду приводняться в Волгу. Потом отцепляется стабилизирующий, вводится в действие основной парашют. И тут мягко так, я даже ничего не заметил, кресло ушло от меня, вниз пошло. Я стал опускаться на основном парашюте. Ну, на основном парашюте меня опять развернуло к этим городам, к Волге. Смотрю, один город большой на том берегу, здесь — поменьше.