– Думаю, всему виной ещё одно разбитое сердце.

Шел не унимался. Он даже сделал шаг в сторону, чтобы я смог повнимательнее разглядеть девушку.

И откуда она вообще свалилась на мою голову? Ещё притащилась домой права качать?!

Поднимая ленивый взгляд, я хотел лишь для вида мазнуть по ней вниманием; губы разъехались в циничной усмешке, тогда как я сам уже перебирал варианты, как бы выставить её отсюда и побыстрее; но уже через секунду мои глаза замерли в точке пульса на её тоненькой шее.

Сердце пропустило удар, словно впервые промахнулся по мячу.

Натянув излюбленную пренебрежительную маску отъявленного мудака, я молча рассматривал каждый сантиметр её бледного лица: высокие скулы, аккуратный слегка вздёрнутый носик, большие влажные голубые глаза с самыми длинными естественными ресницами, которые я когда-либо видел; соблазнительный рот; шелковистые платиновые волосы собраны в низкий хвост; а ещё пара своих небольших, но действительно хороших сисек с аккуратными сосками, под обтягивающей белой майкой.

Стоило нашим взглядам встретиться, как по её лицу расползся робкий румянец.

Эрекция от одного её вида каменная, так что яйца сводит. А ведь ещё час назад я трахал ОЧЕРЕДНУЮ-БЕЗ-ИМЕНИ в гостевой ванной. Вот и она, – поймав моё внимание – облизнула полные губы.

Невольно сравниваю их обеих.

Да, сейчас я перепихивался с этой. Кажется, трахал её весь прошедший месяц или около того. Но я не считал её своей девушкой. Такие, как она, не могут быть моей – уж слишком много раз она была чьей-то. Время от времени она бывала и в моей постели. Временами это происходило в других местах – в туалете ресторана или в душевой клуба. Нагнуть. Сунуть. Подвигаться. Снять напряжение в гудящих яйцах, застегнуть ширинку и пойти дальше.

А теперь подвис. На той другой. На лбу которой большими буквами напечатано слово «невинность»!

Плохи мои дела. Я бы даже сказал, сука, безнадежны.

Девчонка была великолепна. Даже слишком. Нереальная. Чистая. Мне нравилось даже просто смотреть на неё.

Почувствовал, как напряглись пальцы Бекки на моём предплечье. Плохой знак. Мне не хотелось её лишний раз расстраивать.

Психотерапевт, с которым она два раза в неделю вот уже несколько лет прорабатывала свои детские травмы, просила меня ограждать сестру от угрожающих её эмоциональному благополучию событий.

Я стиснул челюсти почти до хруста, стараясь говорить нарочито спокойным голосом, чтобы не выказать своего интереса к девчонке:

– Вряд ли. Шел, она хорошенькая, но явно не в моём вкусе. Слишком молодая.

Я немного подвинулся вперед, сев поудобнее. Сверкнул своей фирменной улыбкой, и, чувствуя на себе с десяток любопытных взглядов, закрепил свой вердикт коротким издевательским смешком.

Бэнкс рядом многозначительно хмыкнул. Понял гад! И хотел реванша. Он посмотрел на меня, не забыв при этом растянуть губы в улыбке. Мне вдруг захотелось пересчитать открывшиеся белые ряды зубов ударом кулака, но вместо этого я приподнял бровь, словно говоря ему – научись уже проигрывать.

Девчонка вздрогнула. Если бы я не следил за ней так пристально, я бы пропустил это.