– За союз, – поддержал венецианца Стефано. – За союз долгий и выгодный обеим сторонам.

Немаловажное было уточнение. Ведь время было такое, что переметнуться от одного временного союзника к другому для правителя да и вообще влиятельной персоны было явлением естественным. Почти как дыхание. Потому, после того как осушенные кубки были поставлены на стол, ди Маджио добавил к ранее сказанному:

– Его святейшество ждет вас у себя в Ватикане. Выехать лучше всего, не привлекая лишнего внимания. Но… У вас есть люди, которые могут начать собирать сторонников здесь, в Венеции?

– Любой из присутствующих за этим столом, – сверкнул глазами Орсеоло. – Значит, Трибуно Меммо отречется… Когда?

– После разговора с его святейшеством он должен будет подписать отречение. Один такой лист останется у Папы, чтобы не случилось… чего-то неожиданного. Потом уже бывший дож вернется в Венецию и во всеуслышание объявит об этом. И станет… настоятелем одного из значимых монастырей. Он ведь столь истово верующий человек, богобоязненный и главное смиренный.

Пьетро скривился при последних словах. Нынешний дож был… не сильно уважаем знатью из-за того, что так и не нашел в себе сил покарать всем известных убийц своего предшественника, зятем которого Трибуно являлся.

– И разговор состоится…

– Прямо сейчас к нему направляется папский легат. Явный посланник, а не тайный, как я. Он передаст дожу пару священных реликвий и скажет, что понтифик хочет видеть у себя правителя Венеции, доброго христианина, столь много делающего для веры в Господа нашего. Добавит, что эта встреча будет благом для Венеции, для ее процветания в веках. И ни слова лжи. Просто без Трибуно Меммо Венеции действительно будет лучше.

– Еще бы!

– А вместе с дожем к Папе поедете и вы. Можно будет добавить вас в его свиту. Можно и нет.

– Меммо не враги роду Орсеоло, – досадливо махнул рукой Пьетро. – Дож слаб, но не желает Венеции зла и бедствий. Я могу примкнуть к его свите. Это не вызовет подозрений.

– Тем лучше. И последнее… Папа будет ценить ваш с ним союз. Но он захочет получить некие… гарантии. Нет-нет, никаких заложников, это будет неправильно понято и не создаст доверия, – мигом открестился ди Маджио от очевидного в таких случаях решения. – Достаточно лишь подписи будущего дожа на договоре о союзе. Не с кем-нибудь, а с самим викарием Христа!

Орсеоло… проглотил эту дольку лимона, понимая, что без этого посланец Папы может поискать и другого претендента на звание дожа. И ведь найдет, род Орсеоло не единственный, кто имеет неплохие шансы. Найдутся еще трое-четверо. Но отдавать им идущее прямо в руки… Ни за что!

Что до союза, направленного против… Византии? Ее владения в италийских землях довольно обширны. Вся южная часть полуострова с Неаполем в придачу – это серьезно. Но тем слаще возможные приобретения, от которых Венеция станет еще сильнее, еще влиятельнее. А уж дож, который все это обеспечит, не только невероятно упрочит свое положение, но может наконец избавиться от этих… выборов. Превратить аристократическую республику в нормальное королевство или, по крайности, в великое герцогство, ни от кого не зависящее. Да по сути правители иных стран величали дожей Венеции именно герцогами. Оставалось лишь… Подтвердить это еще и внутри венецианских земель.

Меж тем Стефано ди Маджио, глядя на молодого Орсеоло, мысленно потирал руки. Венецианец проглотил наживку. Теперь он уже никуда от них не денется. Осталось лишь возвести его на вершину запутанной венецианской властной системы. И тогда Патримониум Святого Петра заполучит еще одного сильного союзника, вдобавок к уже имеющемуся Уго Тосканскому.

Июль (червен), 990 год, Магдебург

Бернгард, герцог Саксонский, был одновременно и рад, и опечален. Рад по той причине, что именно ему императрица-мать от имени императора Оттона III доверила собрать войско для того, чтобы ударить по идолопоклонникам венедских земель. И опечален из-за того, что дело это обещало быть чрезвычайно затруднительным. Не требовалось много ума, чтобы собрать всех, кто был под рукой, а собрав, перейти Эльбу в надежде на божью помощь и внезапность.

Только бог на небе, а венеды куда ближе. И они постоянно ожидают удара из германских земель. Не просто ожидают, а опираясь на мощные крепости на том берегу. Переправься и сразу упрешься в их стены. Попытаться обойти – обязательно будут вылазки засевших в крепостях войск. Штурмовать сразу – огромные потери. Брать в осаду? Подойдут подкрепления из Бранибора-Бранденбурга, Велиграда-Мекленбурга, да и Серпск-Цербст с более мелкими крепостями скрывают за своими стенами многих.

Особенно сейчас, когда часть язычников ушла на восток, нацелившись на польскую Померанию. Ту самую, которая не так давно была венедской землей. А с другой стороны Польшу атакуют войска Хальфдана Киевского, усилившиеся наемниками из числа прусских племен.

Казалось бы, самое время ударить, но не все так просто. Одних его сил недостаточно, да и не собирался он таскать каштаны из огня, чтобы его трудами воспользовались другие. Нет уж, он переправится через Эльбу лишь тогда, когда соберет под своим жезлом отряды из Тюрингии и Франконии. Пусть эти земли не его Саксония, но волею регентши империи тамошние владетели обязаны предоставить ему войска. Вот тогда… Да еще про маркграфов Лаузица и Мейсена забывать не следовало. Они давно озлоблены на венедов, которые захватили большую часть пожалованных им земель. Но Лаузиц и Мейсен – это другое. Там будет собираться другая часть войска, под командованием Эккехарда, маркграфа Мейсенского.