Катенька от этих слов заалела и похорошела еще больше. Две жизнерадостные толстушки с легкой завистью смотрели на ее тонкую талию и грудь. Им такое платье носить не светило.

Артемий предложил свою руку, и вместе с Катенькой они прошли в бальный зал. В нем было светло от сотен свечей, горевших в канделябрах и жирандолях, на балконе оркестр настраивал свои инструменты. Вокруг толпились гости, разбившись на небольшие группки, они обменивались новостями и сплетнями.

– Смею надеяться, первый танец вы отдадите мне, – прозвучал в ухе Катеньки вкрадчивый голос корнета.

Она молча посмотрела на него и кивнула.

– Это согласие? – спросил Артемий.

– Да, – прошептала вконец смутившаяся девушка.

Между тем полонез уже начал выстраиваться, и юная пара под аплодисменты присутствующих заняла свое место. Раздались торжественные звуки музыки, и танец начался. Катенька, закусив от волнения губу, возглавляла весь танец. От ужаса и восторга она не заметила, как закончилась музыка. И только когда Артемий, ловко оттеснив спиной какого-то молодого человека, вновь попросил ее на танец, она недолго думая согласилась.

Под звуки вальса они заскользили по паркету. Это было так упоительно, кружиться и кружиться, когда сильная рука мужчины лежит у тебя на талии, вдыхать запах крепкого табака и духов. Неожиданно она посмотрела на балкон, где играл оркестр. Они сейчас были почти под ним, и там увидела Николку. Он стоял в поношенном костюме ее отца и, как ей показалось, не отрываясь смотрел на нее. Она, уже без прежнего восторга, дотанцевала вальс и, сказав, что у нее закружилась голова, поднялась к себе, правда, пообещав, что в скором времени вернется. Между тем пожилые гости, уделив танцам минут пять-десять, уже собирались по краю зала у ломберных столов, на которых лежали стопки нераспечатанных карточных колод. Сам хозяин к столам не подходил. У него был другой интерес, он вместе такими же фанатиками охоты обсуждал стати борзых собак, которых егеря тут же приводили в вестибюль, и шли споры по прикусу, росту, когда удалять прибылые когти и прочее. Тут же рассказывали о трофеях, небывалых медведях и волках. За ломберными столами сидело уже много народу. Вот только старая княгиня не могла найти себе партнеров, с ней просто боялись садиться играть. Все знали, что со старухой играть бесполезно, она все равно будет в выигрыше.

Поэтому, после нескольких неудачных попыток, она подошла к Вершинину и сказала:

– Илья Игнатьевич, ну давай, развлеки гостью, сыграем хотя бы в вист.

Вершинин, увлеченный беседой, несколько секунд непонимающе смотрел на нее, затем ядовито улыбнулся и сказал:

– Знаешь, Людмила Алексеевна, хочу предложить вместо себя одного юношу. Сынок моего давнего друга Николай Шеховской, сейчас он как раз гостит у меня. Но очень скромен, боится выйти, хотя по картежной части сущий дока. Давай тебя отведу в библиотеку и его позову, сыграйте-ка с ним в вист. Посмотрим, кто – кого.

Княгиня удивленно посмотрела на него.

– Помилуй бог, откуда у Андрея Григорьевича сын взялся?

Вершинин подмигнул ей.

– Голубушка, взялся он оттуда, откуда мы все появляемся.

Княгиня захохотала своим гулким басом.

– Хорошо, я согласна, веди меня, Харон.

Они зашли в библиотеку, которая собственно только так назвалась, книг там было совсем немного, ну не очень уважал романы хозяин, он больше любил почитать собачьи родословные или агрономические справочники.

– Людмила Алексеевна, прошу, располагайся. Поскучай немного, я сейчас найду Николеньку.