Наконец англичанка приходит в себя.

— Oh, very interesting. I"m listening to you, — она пристально смотрит на меня.

Ладно, получи фашист гранату. Этим языком я после школы очень плотно занимался. Два года встречался с девушкой — военной переводчицей. Она меня хорошо натаскала. И в военном училище у меня были отличные преподаватели. В Афгане я продолжал совершенствовать свои знания. Поэтому английский знаю достаточно неплохо, и дома задание хорошо проштудировал. Выхожу к доске.

— The United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland is situated on the British Isles, — вдохновенно начинаю я.

Затем увлеченно рассказываю на английском о политической системе страны, королеве и Палате лордов, политическом устройстве, национальностях, реках, горах и озерах, Тауэре и других достопримечательностях.

В классе стоит гробовая тишина. Звук учебника, выпавшего из рук, пораженной Оли Сафронковой звучит как выстрел. На меня смотрят десятки удивленных лиц. Даже Чванов, увлеченно жевавший бутерброд, прикрывшись книгой, замер с набитым ртом. Он глядит на меня, выпучив глаза, роняя крошки на пол, только кусок батона с уголком колбасы, торчит из-под надутых как у хомяка щек.

Заканчиваю свой спич несколькими предложениями о промышленности страны и умолкаю.

Англичанка, неуверенными движениями руки нашаривает стул и медленно садится, ошарашено смотря на меня.

— Шелестов, это невероятно, — выдыхает она, — у тебя чистейшее произношение. Где тебя за лето так натаскали? И откуда ты знаешь такие сведения об Англии?

Скромно пожимаю плечами.

— Знаете, как-то почувствовал интерес к языку. Вот и начал серьезно его учить. Информацию об Англии знал давно. У меня громадная библиотека, энциклопедии, я много читаю, да и отец всегда интересно рассказывал о других странах. Просто тщательно подготовился к вашему уроку.

— Садись, пять, — Раиса перешла на русский язык. Так всегда бывает, когда она взволнована.

До конца урока англичанка меня больше не трогала. Она мучила у доски Чванова, влепив ему очередную заслуженную двойку, спрашивала Волкова, проверяла домашнее задание у Бойко.

На протяжении всего урока я чувствовал интерес одноклассников, и взгляды из-под длинных ресниц соседки по парте. Когда заверещал звонок, и Раиса разрешила классу собираться, ко мне подлетел оживленный Амосов.

— Ну ты даешь Леша, — восхищенно кричит он, — как по-английски выдавал. А ведь еще недавно не знал ни черта. Может ты шпион, а? А настоящий Шелестов сейчас сидит где-нибудь в застенках ЦРУ?

— Паша, не говори глупостей, — морщусь я. Надо уводить разговор в сторону от опасной темы.

— Ты лучше скажи к НВП готов? Воевода обещал сегодня всех как следует погонять.

Радостное оживление на лице Амосова сменяется удрученной гримасой. Дмитрий Михайлович Самойлов, отставной армейский капитан, преподающий этот предмет у нас в школе, очень строг и требователен. Он может достать, как выражаются некоторые наши одноклассники «до потери сознания» и раздает «двойки» направо и налево. Школьники называют его «воеводой», раньше кто-то озлобленный на него пробовал прилепить к Самойлову кличку «армейский дуб», но она не прижилась.

— Да как к нему подготовиться, — уныло бормочет Амосов, — глаза бы мои не видели этого НВП. Зачем он мне нужен? Я вообще врачом хочу стать.

— Ребята, пошли, — раздается сзади голос Ивана, — на алгебру не успеем.