Вдова ошарашенно кивает, уносит посуду.
Я начинаю беседовать с Рычковым. К моему удивлению, он не только состоит в Вольном экономическом обществе, но и является членом-корреспондентом Академии наук. Богата русская земля талантами.
Работает Рычков в должности начальника соляного дела Оренбургской губернии и очень печалится по ходу разговора, что знаменитые соляные промыслы в Илецком городке пограблены и наполовину порушены пугачевцами.
Я ему обещаю восстановить производство и тут же возвращаю должность асессора.
– Кто везет – того и грузят, Петр Иванович… – я встаю, давая понять, что разговор окончен. – Завтра дам вам крестьян, казачков в охрану и вперед. Покажете свою нужность, а ежели все устроится с солью, то и в других делах подумаем.
– Но как же так… вы собираетесь восстановить в губернии гражданское управление?
– Собираюсь.
– И мне надо вам присягать? – бледный Рычков тоже встал. – Я слышал о казнях, что вы учинили офицерству…
Я задумался. Тут главное не передавить. Гражданские чиновники – это не «ать-два» офицерство. Тут нужно тоньше.
– Пока подождем. Гляну, как с солью выйдет. Тогда и решим. По рукам?
Рычков неуверенно протянул мне руку, я сильно ударил по ней. Раздался громкий хлопок.
– Давши слово, держись, а не давши, крепись!
Будят меня рано утром, еще затемно, громким стуком в дверь.
После молебна в Егорьевской церкви я наконец добрался до хорошо истопленной бани. Исхлеставшись веничком и прогнав от себя дурные мысли позвать кого-нибудь из женского пола попарить меня (с продолжением), я сразу завалился спать. Меня даже не смутила чужая кровать, ангелочки-купидоны со стрелами на потолке. Отрубился за мгновение. А вот просыпаться оказалось очень тяжело. Несколько раз хотелось послать стучавших – царь я или не царь? Но справился, встал.
В дверях с подсвечником в руках стоял Иван Почиталин.
– Вот будто бы, Ваня, ты и не ложился.
Мой помощник и вправду выглядит свежо.
– А мне, Петр Федорович, много сна и не надо. Батя затемно приучил вставать.