Олбани некоторое время молчал, приходя в себя, затем снова взглянул на список и медленно кивнул.
— Тайлер Скай цитировал Левита в оправдание этого убийства. Смерть тем, кто совершил адюльтер.
— А что насчет Второзакония?
Олбани покачал головой:
— Не знаю. Тайлер Скай не упоминал о Второзаконии. А что в том отрывке?
Райли рассказал о побивании камнями публичной женщины.
— Тайлер не цитировал этот фрагмент; — Олбани покачал головой. — Побивание камнями? Нет, Тайлер ничего такого не говорил.
— Верно, — согласился Райли. — «Дуло в рот — и конец страданьям». Здесь нет и намека на побивание камнями. Он говорил о том, что хотел кого-то застрелить. И, по его словам, это было взято из Левита?
Олбани снова кивнул.
— В Левите, разумеется, ничего не говорилось о стрельбе. Только о смерти для тех, кто совершил адюльтер. Но Скай точно подразумевал пистолет. Мы поняли это после того, что в конце концов сделал сам Тайлер.
Райли уставился на него. Олбани удалось завладеть вниманием всех присутствующих. Профессор откашлялся.
— Примерно год назад Тайлер Скай покончил с собой. Он выстрелил себе в рот.
«Дуло в рот — и конец страданьям».
— Это случилось после того, как Тайлера бросила подружка, посчитав его безбожником.
Все в комнате поморщились от отвращения — вполне закономерная реакция. Но Райли полностью сосредоточился на допросе. Тайлер Скай оправдал строчку из своей песни цитатой из Левита и совершил самоубийство, буквально следуя тексту песни: положил пистолет себе в рот.
Но Бургос не последовал его примеру. Он избил Кэсси камнем или каким-то другим, похожим предметом, а затем выписал новый отрывок из Второзакония. После этого выстрелил ей в рот, чтобы не обратить оружие против самого себя.
Он соблюдал текст песни неточно. Это было большим плюсом для обвинения, но вместе с тем ставило новый вопрос.
Почему? Почему Бургос позволил себе подобную импровизацию? Почему выбрал новый отрывок из Библии, который никогда не цитировал Тайлер Скай и который не был отражен в его стихах?
— Не скажу, что сожалею об уходе мистера Ская из жизни, — пробормотал шеф полиции Кларк.
— Зря вы так говорите, — заметил Олбани. — После смерти Ская продажи альбомов группы «Поджигатель» увеличились вдвое, — мрачным тоном добавил он. — Этот человек стал легендой. У него появились последователи.