Хоть смена темы и была вымученной, Клаим, чтобы не смутить гостью, поддрежал разговор и провел рукой по белоснежным латам, полученным от Реннер. На доспехи, выкованные в основном из мифрила с небольшой примесью орихалка, наложены разнообразные зачарования, делающие их невероятно легкими, прочными и не стесняющими движения.

Мифрил, из которого изготовили роскошную броню, был подарком от приключенцев Синей Розы. Не имело значения, сколько раз он благодарил их, любого количества благодарностей недостаточно.

Видя, что Клаим собирается поклониться, Лакюс остановила его.

— Не бери в голову. Мы просто отдали тебе излишки, оставшиеся после изготовления наших собственных доспехов.

Пусть и излишки, мифрил был очень дорогим материалом. Обычно, приключенец мог позволить себе мифрильный латный доспех по достижении орихалкового ранга. Заработка приключенца мифрильного ранга хватало на мифрильное оружие. Лишь кто-то адамантового ранга мог просто подарить мифрил.

— В конце концов, не могу же я отказать Реннер.

— Ты сама отказалась тогда от платы. Я скопила из своих карманных денег…

— Разве не странно — принцессе называть свой капитал карманными деньгами?

— Налоги с королевских земель — это другое дело. Я хотела купить броню Климбу на свои собственные деньги.

— Ну коне…чно… — Это же Климб, разумеется ты хотела бы заплатить за него…

— Раз ты знала, необязательно было отдавать даром. Глупая Лакюс.

— Глупая? Ах ты…

Дующаяся Реннер и ухмыляющаяся Лакюс шутливо пререкались.

Наблюдая за ними, Климб сконцентрировался, чтобы сохранить нейтральное выражение лица.

Даже то, что ему оказалось дозволено стать свидетелем этой доброй и нежной сценки, было лишь благодаря его госпоже, взявшей его под свою опеку. Однако, он не мог позволить своим чувствам взять верх.

Чувство благодарности не было предосудительным, но он не мог допустить проявления того, что стояло за ним — его сильного чувства к Реннер.

Его любви.

Он собрал свои чувства воедино и подавил их. Вместо этого, он произнес те слова, что повторял бесчисленное число раз до этого.

— Благодарю вас, Реннер-сама.

Смысл его слов был ясен. Их разделяла непреодолимая грань — грань между хозяином и слугой — и хоть и едва заметный, но Климб увидел его — видный лишь ему, так долго присматривавшему за ней, тончайший след печали в улыбке Реннер.