– И это так, – снова согласился Есугей. – Ты отважный человек, хоть и не родился в степях. Если ты обещаешь, что не попытаешься бежать, я назову тебя не пленником, а гостем.

– И ты поверишь тому, кто хотел тебя убить? – отозвался я.

– Достойному нет нужды обманывать. – Есугей убрал саблю обратно в ножны, поднялся на ноги и протянул мне руку. – Я сдержу свое слово. А ты?

Вот зараза! Меньше всего на свете мне хотелось пожимать клешню так изящно прокатившего меня булгарина… но не валяться же на земле у его сапог. Синяя шкала откатилась достаточно, чтобы я мог попытаться… Нет, не мог. И сам Есугей, и его гвардейцы умели ускоряться немногим хуже меня самого и все, чего я добьюсь лишними телодвижениями – это еще одна «Окончательная». А она – как и аварийный выход из игры – от меня уж точно никуда не убежит.

– Мое имя Антор, – проворчал я, хватаясь за протянутую ладонь Есугея. – Я служу вышеградскому князю Мстиславу.

– Мне приходилось слышать это имя. – Хан одним рывком поставил меня на ноги. – Если слухи не врут, князь Мстислав не только великий воин, но и мудрый правитель… и разве стал бы такой, как ты, кланяться недостойному?

– Такой, как я?..

– Немногим даровано умение сражаться в двух мирах, – ответил Есугей. – Среди воинов мало тех, кого еще до рождения коснулся Тенгри… но и среди шаманов непросто отыскать того, кто может стать истинным багатуром.

– Багатур – это… воин-шаман? – догадался я.

Шах и мат, Видящий. Пока ты тешил себя сладким чувством собственной уникальности и запредельного хитроумия, нагибая игроков и даже целые кланы тайными знаниями в сочетании с волшебным копьем, булгары поставили производство боевых магов на поток. И, судя по мастерству самого хана и его телохранителей, сделали это уже довольно давно… задолго до того, как в просчитанном машинами Романова «Гардарике» вообще появились первые игроки.

– Воин духа. – Есугей указал мне на шкуры в центре шатра. – Любой может научиться владеть саблей или стрелять из лука. Но истинный багатур сражается иначе.

– И много у тебя таких… багатуров? – кисло поинтересовался я, устраиваясь поудобнее.

– Много ли звезд на небе, обители Тенгри? – Есугей хитро улыбнулся и уселся напротив. – Не спрашивай о моем воинстве, Антор-багатур. И не спеши. Ты мой гость – так поешь сначала.

По одному лишь кивку хана все его телохранители покинули шатер. Двоих, что не могли идти сами, под руки вытаскивали остальные. Последним выходил Джаргал. Он не унес Гунгнир с собой, а просто положил на землю около Есугея. Так близко, что я при желании мог бы дотянуться рукой.

– Можешь снять доспехи. – Хан чуть наклонился вправо и нащупал какой-то ремешок у себя на боку. – Они хороши в бою, но мы ведь больше не собираемся сражаться?

Не очень-то мне хотелось избавляться от брони – без нее я чувствовал себя непривычно-беззащитным, почти голым – но Есугей уже стянул панцирь и отстегивал щитки на руках. Он ничуть не боялся, хоть и знал, на что я способен. Или показывал, что доверяет мне и моему слову… И я выглядел бы трусом, если бы остался в доспехах. Не самая изящная манипуляция – но, Хель его забери, эффективная.

– Я – твой гость, хан, – проворчал я, стаскивая пластинчатый нагрудник вместе с кольчугой. – И мне нечего бояться в твоем доме.

Есугей промолчал, но в его взгляде мелькнуло одобрение. Видимо, я только что набрал в глазах всего булгарского народа несколько очков… Хотя и до этого на меня смотрели без особой злобы. Даже те, с кем я сражался.

Телохранители-кешиктены вернулись – но только для того, чтобы расстелить между мной и Есугеем что-то вроде походной скатерти. Через несколько мгновений на ней появились две металлические чашки-пиалы, кувшин и нехитрая закуска. Судя по всему, какие-то хлебцы и несколько сортов по-разному приготовленной конины. Скромно – но что-то подсказывало: сиди сейчас перед Есугеем вместо меня князь Мстислав или сам Иллирийский Император, угощение бы не стало и чуточку богаче. Хан делил со мной то, что ел сам. Там, где жил сам – в походном шатре, который отличался от юрт его воинов разве что материалом… И возможностью «экранировать» «Истинное зрение».

Почти наверняка в другие дни за трапезой хану прислуживали не его бронированные по самые глаза гвардейцы, а кто-то попроще. Но на этот раз еду приносили они… видимо, грядущий разговор не должен коснуться чужих ушей. Есугей перестраховался – значит, я нужен ему живым. По крайней мере, пока.