Ганга показала клыки и прошептала:

– Я его сама зарежу, как дикая орчанка.

Но лер вошел во вкус и не обращал на орков никакого внимания.

– Девушки должны сидеть вот так. – Лер поджал ноги и положил их набок.

– Но так неудобно! – возмутилась Су.

– Надо привыкать. Учитесь, – произнес учитель и отобрал у нее миску. – Вы должны оставлять немного пищи, это основы хорошего воспитания.

Терпение Су закончилось. Она на меня-то плевать хотела, а уж на простого эльфара и подавно.

– Слышь, ты, старый кобель. Я щас эту миску засуну тебе… короче, в задницу. И заставлю сожрать остатки на ней. Иди и учи манерам своего сыночка. А меня не трогай, а то в морду дам.

Она вскочила, пнула со злости сапогом костер, так что искры полетели в эльфара, и направилась к нам. Нагло уселась и потянулась к котелку с похлебкой.

– Тебе разве разрешили сидеть у моего костра? – тихо спросил я, и ее рука повисла в воздухе. – Ты не заслужила это право. Встань и иди прочь! И больше без разрешения к костру не приближайся.

Девушка вскочила и с плачем закричала:

– Я уйду! Навсегда уйду! Фома, ты со мной?!

Тот равнодушно отозвался:

– Нет.

– Ах так! Предатель! Тут все предатели! Видеть вас не хочу! – Она заревела в полный голос и умчалась в ночь.

– Фома, – обратился я к орку, – ты ей зад, что ли, полечил?

Орк спокойно кивнул.

– Зря. Она быстро забыла науку. Запомни, доброе слово и плеть лучше действуют на сознание, чем просто доброе слово. И не повторяй ошибок Гради-ила и лера Эману-ила.

Фома беззвучно рассмеялся, трясясь всем телом.

– Я запомню, учитель.