Игнорировать его будет себе дороже. А потому я, поправив ушко чайной чашечки так, чтобы оно встало параллельно краю стола, кротко ответила:

— Спирт.

И осторожно, из-под ресниц, посмотрела на стол Правителя, откуда донесся полузадушенный смешок. Кажется, я развеселила всех, кроме принца-бастарда. Он выглядит озадаченным, что выдает его неосведомленность.

Те, кто знают специфику нашего края, поймут, что в «спирте» нет и капли алкоголя. Это спиртовые настойки полезных трав, из которых перед распитием магией извлекают градус. Это позволяет полностью и полноценно сохранить всю пользу от колдовских трав и, при этом, травники не трясутся над каждым пучочком, вывешенным в тени для просушки. С обычными травами, к сожалению, этот способ не работает.

Что интересно, с ответом принц-бастард не нашелся. А через несколько минут лорд Рентийский объявил вручение даров.

Неприметные слуги в серо-черных ливреях, цветах правящего дома, разносили футляры. Каждый из которых был именным и надежно зачарованным.

Свой я вскрывать не стала. Во-первых, леди Ауэтари вбила в мою голову, что вскрывать подарок при дарителе неприлично. А во-вторых, взгляд леди Морей был слишком жаждущим, она, мельком оценив свое украшение, не отводила глаз от моего футляра.

Понимая, что я не стану открывать без принуждения, Лилиана коснулась ладони своей подружки-прилипалы. И та, верно расценив намек, спросила:

— Вам не любопытно, леди Фоули-Штоттен?

— Умираю от любопытства, — равнодушно бросила я.

И вновь коснулась чашки. Скучно. Сидела бы с Эйрой, могли бы потравить забавные истории. Я когда-то развлекалась тем, что придумывала анекдоты про принца-бастарда. Говорят, некоторые ушли в народ и до глубины души оскорбили незаконнорожденного Рентийского.

— Так откройте же и оцените щедрость нашего Правителя, — проворковала Лилиана.

— Я верю в нашего Правителя без материального подтверждения, — отбрила я.

— Говорят, что чье-то украшение каждый раз будет особенным, — Мириам открыла свой футляр. — Именно так милорд Правитель будет выделять тех, кто ему особенно приглянулся.

И выяснилось, что у них с Лилианой подвески абсолютно идентичны — розовая жемчужина на белом золоте, окруженная бриллиантовой крошкой. Желание открывать футляр исчезло — не мои цвета.

— А вы не слушайте, — посоветовала я ей. — Не вам ли говорили, что следует волосы выкрасить в темный цвет? И как, понравилось?

И я выразительно окинула взглядом прическу Мириам. Сквозь ложный каштан пробивался ее родной русый, что превращало молодую девицу в старуху.

— Вы так сопротивляетесь, — прищурилась вспыхнувшая Мириам, — что это наводит на подозрение. Говорят, вы показали грудь Правителю. Не потому ли вы скрываете свой подарок? Рассчитываете на награждение?

Я смерила Мириам долгим взглядом, а после растянула губы в своей лучшей улыбке:

— Хотите на чаинках погадаю?