— Легко обидеть больного пса, — посетовал он и присосался к вину.

Я же думала о том, что стоило бы и правда открыть переход на рынок. И погуляем, и комнату проветрим, и провиантом запасемся. Сухомяткой питаться неохота, но если грамотно подойти к вопросу, то в парке можно сварить походную кашу. Я видела как обрезают кусты, значит, будет что зачаровать на долгое горение.

Но моим осторожным планам не дано было свершиться. В дверь, без стука, вломилась сестра Мирта и, зло сверкая глазами, сообщила:

— Я знаю, что это ваших рук дело! Немедленно идите и признайтесь!

— В чем? — удивилась я.

— В том, что это вы украли флаг и искалечили портрет.

— Не мы, — уверенно произнесла я.

Сестра Мирта обвела нас взглядом и запнулась на Гамильтоне:

— Он что, еще и пьет?!

— А что я, не человек что ли? — возмутился мой компаньон, — к тому же, это не абы что, а белое руарданское. Того самого урожая, если вы способны понять о чем я.

Сестра Мирта смутилась, а Гамильтон торжествующе усмехнулся. На его выразительной морде эта ухмылка смотрелась особенно обидно.

— Из-за вас все переезжают в закрытое крыло основного замка, — прошипела Божья сестра самым не божественным образом. — А оно, между прочим, закрыто с того самого момента, как умерла супруга экс-Правителя!

— С того самого момента, как экс-Правитель стал экс-Правителем, — занудным тоном поправила ее Тина, — потому что экс-Правитель дошел до того, что в покоях супруги поселил веселую девицу из столичного кабака. И дозволил ей носить платья почившей леди.

Божья Сестра дернула плечом:

— Это было в один временной промежуток. Плюс-минус пара-тройка месяцев.

— Вы не способны сопереживать, верно? — с горечью спросила я. — Вы не способны даже представить каково это, видеть вещи родного отца на чужом, мерзком мужике!

Сестра Мирта недоуменно моргнула:

— А причем здесь чужой мужчина? Впрочем, не важно. Важно то, что одни вы в этом виноваты. И вам и ответ держать! Остальные считают, что во дворец проникли порождения иного мира. Мертвого мира!

— Сестра Мирта, — я устало на нее посмотрела, — пожалуйста, идите туда, откуда пришли. Вас, кажется, подсматривать поставили, а вы общаться лезете. Не надо так.

Она гневно фыркнула, пожелала мне проиграть самым позорным способом и вышла, преизрядно хлопнув дверью.