— Нет, Вить, просто не хочу. Я чувствую, что меня скоро выпустят. Так просто незачем мне сбегать с тобой, извини. А ты думай, куда бежать.

— Давно я здесь?

— Я просто не знаю. Недели три.

— У меня такое ощущение, что дольше. Интересно, где я был до этого? Что со мной было?

— Не знаю. Просто, — сказал Вася, задумчиво.

— Знаешь, не буду я никуда сбегать. Мне некуда. Да, и незачем. Будь, что будет. Пусть хоть убьют, — сказал Витя. Он смирился со своей участью.

В открытую дверь палаты заглянул седовласый врач. Он сказал здоровяку:

— Богатырёв, тебе на уколы! Я же сказал сидеть в своей палате!

— Виталь Палыч, зря вы так! Я просто товарища проведать пришёл! — обиженно сказал Вася, поднявшись с кровати Виктора. — Вы ещё не наказали санитаров, что нас ночью оставили просто без присмотра?

— Наказал, Вась, наказал!

— Ох, я просто не верю вам, Виталь Палыч, — сказал Вася, и они с врачом вышли в коридор.

Виктор продолжал стоять у окна. Потом ему захотелось прилечь. За окном быстро стемнело. В палате включили свет, а медсестра принесла поесть и горсть таблеток. Женщина проследила за тем, съест ли свои лекарства пациент. Убедившись в том, что он не выплюнул таблетки, медсестра ушла. Виктору вскоре захотелось в туалет, у него заболел живот.

Он вышел в коридор, встретился взглядом с сидевшим за столом санитаром.

— Тебе опять в туалет? — спросил молодой санитар.

— Да.

— Направо, потом прямо, и до конца, — указал дорогу парень в белом халате.

— Спасибо, — сказал Витя и побрёл по длинному коридору.

Дверь в туалет всегда была открыта. В просторном помещёнии, до потолка покрытым плиткой стояло несколько мужчин. Человек шесть, семь. Они курили в приоткрытую форточку. Двое выглядели побитыми. У одного были синяки на лице, и была перебинтована голова, а у второго рука. Ещё у него был заклеен лейкопластырем нос.

Но Виктора мало интересовало это сборище. Он увидел несколько унитазов, которые не были загорожены перегородками. Пришлось делать своё дело так, под взглядами курильщиков, один из которых, с забинтованной головой и свежими синяками на лице, отошёл к выходу, где так и остался стоять, наблюдая за тем, что происходит в коридоре.

Виктор смыл за собой, и подошёл к умывальнику. Но руки помыть ему не дали.