И вот что оказалось. Когда улетал последний экипаж, температура была около нуля, а вот дальше… Такая погода стояла около месяца, а вот затем, с каждой неделей температура падала по три-пять градусов. При достижении минус восьмидесяти умерли все, просто оказались не готовы. Техника вся вышла из строя из-за аномальных электромагнитных выбросов в атмосфере. Доподлинно выяснить, что было местной зимой, не вышло, но по предположениям и наблюдениям погибшей экспедиции выходило следующее: орбита планеты была настолько вытянутой, что зимой ее уносило от звезды настолько далеко, что наступал ледниковый период. Было холодно так, что умирало все. В то же время планета возвращалась назад так быстро, что промерзнуть полностью не успевала. При возвращении к звезде наступал период таяния и температуры были высокими. Лед сходил, планета оживала. Но только для того, чтобы вскоре вновь умереть. Вот такая загадка. Единственная, казалось бы, подходящая планета, и та с изъяном. Причем каким! Природу электромагнитных бурь выяснить не удалось, но вот то, что от техники ничего живого не оставалось, выяснили точно. Эксперименты были свернуты, и люди вернулись домой, на родную Землю.

Вот и слушали Лёню все с интересом, боясь прерывать. Да, ночевать мы решили прямо в доте, ничего здесь страшного не было. Идти куда-то ночью все дружно отказались. Утром на подходе к той деревне, из которой мы звонили в Москву, были неприятно удивлены. Милиции было столько, что мы быстренько утопали в лес.

– Чего, Игорек, опять как партизаны? – усмехнулся Яхон.

– Ага. Как в сорок первом. Только вот против нас не немцы.

– Да и тогда были всякие. Забыл энкавэдэшников? – спросил Малой.

– Да уж, тех забудешь. Так, ребятки. Пора нам валить.

– А куда? Похоже, нас уже разыскивают, скоро еще и собачек подключат, – Саня был расстроен. Один Бурят пока спокоен.

– Макс, чего думаешь? – спросил я, обратив внимание на задумчивого Бурята.

– То, что валить надо, это понятно. Вопрос куда – тоже не стоит. Конечно, к ближайшему телефону. Нужно срочно узнать, что там у Робертсона.

– Верно, – кивнул я, – только мне бы очень хотелось узнать, что наболтал председатель ментам. Хоть и фронтовик, но какой-то он…

– Слишком скользкий, – закончил за меня Макс.

– В точку!

– Ты таких на войне отшивал, видел я не раз, – проговорил Серега.

– Веры им нет, странные какие-то людишки. Вроде за Родину воюют, а мыслишки подлые всегда в голове держат. Ладно, чего там. Вы давайте в лес и сидите тихо, я сгоняю в одиночку, проберусь, вы же знаете.

– Давай вместе, – это Макс, – я подстрахую.

– Как? Ни оружия, ни рации. Сидите тихо, я скоро.

В деревню-то я попал легко, умею я, «бонусы» же пока так и не отменили. А вот момент, когда председатель останется один, ждал долго. Но все же менты не стали тут сидеть до второго пришествия. Видимо, все закончив, свалили, тогда я и пришел к председателю, выждав немного. Тот был один, работал у себя в конторе.

– Здорово, фронтовик! – усмехнулся я, увидев, как изменился в лице управляющий колхоза.

– А, ты…

– Да я, я. Чего, не усидел, надо было поболтать языком, да?