– А кто-нибудь думал про деньги, которые оставил после себя покойный? – И Силья монотонным голосом пробубнила несколько фактов, касающихся финансового аспекта жизни Свена Хагстрёма. Скудная пенсия после сезонной жизни рабочим в лесу, дом с налогооблагаемой стоимостью в девяносто тысяч крон, сбережения размером в тринадцать тысяч семьсот крон. – Должно быть, на свои похороны откладывал. Сразу видно старое поколение, которое не хочет становиться обузой для других.

– Мы проверим все, – резковато произнес ГГ. – Что означает, что ни одна версия не может быть отвергнута, пока у нас не будет стопроцентной уверенности в том, что ее можно отвергнуть. Потому что с каждым днем беспокойство среди пожилых людей нарастает. Кое-кто начинает запирать двери в дом, а кто-то вопит, что полиция ничего не делает.

Сегодня минуло ровно две недели, почти час в час, с того самого дня, когда кто-то воткнул нож в брюхо Свену Хагстрёму и мощным рывком перерезал ему аорту.

И по-прежнему ни орудия убийства, ни свидетелей, чьи показания могли бы иметь решающее значение.

Стоит ли ему напоминать им об этом?

Эйра отхлебнула из горлышка колы, которую она купила, чтобы ее перестало тошнить, и тихонько покатила через Болльстабрук, мимо унылых заколоченных магазинчиков в поселке для рабочих с лесопилки. Для Эйры было загадкой, почему конкретно здесь недавно снизили ограничение по скорости до сорока километров в час.

Разговор в машине с новой коллегой носил обычный характер. Да и сами вопросы были как по шаблону. Сколько лет работаешь в полиции и как ты здесь оказалась. Разве что ответы немного отличались от привычных, ну так и сама Силья Андерссон тоже не была зеленым новичком, только что выпустившимся из полицейской школы.

– На самом деле я мечтала стать геологом, – призналась она. – Другие девчонки увлекались лошадьми, собаками или поп-идолами. Я же была одержима камнями. Мой психотерапевт говорит, что это связано с моим детством.

Камни были чем-то прочным и незыблемым в мире, который казался столь ненадежен. Требовались тысячи лет, чтобы время сточило их и обратило в пыль. После таких признаний Эйра взглянула на коллегу по-новому. В придачу у Сильи Андерссон было неоконченное высшее образование в области психологии.

Они замолчали, когда по радио начали передавать новости. Про убийство прекратили говорить несколько дней назад, теперь речь шла о махинациях богатых стокгольмских коммун, которые тайком посылали получающих социальное пособие граждан в бедные районы Норрланда. Договаривались с хозяевами пустующих квартир, оплачивали билет на поезд и месяц аренды жилья, после чего скидывали с баланса данную статью расходов. Все открылось, когда в конторе социальной помощи Крамфорса начали появляться обманутые граждане.

– Ну и как тебе работается с ГГ? – спросила Силья.

– Неплохо. Сразу видно, бывалый мужик.

– Как думаешь, почему он именно нас отправил на это задание?

– Это вполне логично, ведь мы едем к женщине, с которой станем говорить о сексуальных домогательствах.

Сама Эйра была страшно рада тому, что избавлена от необходимости мотаться по округе в поисках местных алкашей, которые как пить дать стали бы просить ее передавать привет Магнусу, но вслух она говорить этого не стала. Также она не стала упоминать, что холм, мимо которого они только что проехали, это не что иное, как малоизвестная гора Больбергет, гора Костров. Здесь чаще, чем где-либо еще в стране, отрубали женщинам головы и жгли их на костре как ведьм. А как-то раз в конце семнадцатого века за один-единственный июньский день была уничтожена каждая четвертая женщина в местном пасторате.

– Ага, или просто его девушке не нравится, что он ездит со мной, – сказала Силья и многозначительно повела бровями. – Поаккуратнее там.

– В смысле?

– Он довольно лакомый кусочек, не находишь? О ГГ ходят кое-какие слухи, но, наверное, к вам сюда они еще не дошли?

– Я стараюсь избегать личных отношений с коллегами по работе, – отрезала Эйра и свернула к дому в Престмоне. – И с мужчинами, которые уже заняты, – тоже, – чисто машинально прибавила она. И только потом, когда в салоне на какое-то время стало тихо, вдруг поняла, как легко на самом деле можно стать ханжой.

– Ну, это понятно, – улыбнулась Силья. – Мы все так говорим, пока нас лично это не коснется.