Должно быть, я заплыла слишком далеко. Неподалеку от берега возвышались скалы, острые и черные; они всегда выглядели зловеще в ночной тьме. Скорее всего, я нырнула и ударилась головой о край скалы.

Как я и сказала, понятия не имею.

Помню лишь одно: я нырнула в океан, к каменному дну, и увидела основание острова Бичвуд; мои руки и ноги онемели, пальцам было холодно. Мимо меня проносились водоросли, а я падала все ниже и ниже.

Мамочка обнаружила меня на песке у самого прибоя, свернувшейся в клубок и наполовину под водой. Я вся дрожала. Меня укутали в одеяла. Унесли в Каддлдаун, чтобы я согрелась. Отпаивали чаем и одевали, но я так и не заговорила и не переставала дрожать. И меня отвезли в больницу в Мартас-Винъярде, где я пролежала несколько долгих дней, пока доктора проводили осмотр. Переохлаждение, проблемы с дыханием и, возможно, травма головы, хотя сканирование мозга ничего не показало.

Мама все время была рядом, она сняла номер в отеле. Я помню грустные, серые лица тети Кэрри, Бесс и дедушки. Помню ощущение того, что мои легкие чем-то переполнены, хотя из них уже откачали воду. Помню, как мне казалось, что я никогда уже не согреюсь, даже когда мне сказали, что температура моего тела пришла в норму. Мои руки болели. Ноги болели.

Мамочка отвезла меня домой в Вермонт, чтобы я восстановила силы. Я лежала в темноте и чувствовала дикую жалость к самой себе. Потому что я была больна, а главное, потому, что Гат не позвонил.

И не написал.

Ведь мы любили друг друга?

Разве нет?

Я написала Джонни три глупейших, полных любовной горячки письма по электронке с просьбой сообщить что-нибудь о Гате.

У того хватило ума не отвечать. Мы – Синклеры, в конце концов, а Синклеры так себя не ведут.

Я перестала писать и удалила все письма из отправленных сообщений. Они были символом моей слабости и глупости.

Важно то, что Гат пропал тогда, когда мне было больно.

Важно то, что это был всего лишь летний роман.

Важно то, что он, вероятно, любил Ракель.

В любом случае мы жили слишком далеко друг от друга.

В любом случае наши семьи были слишком близки.

Я так и не получила объяснения.

Просто знала, что он бросил меня.