Это — доверие актрисы к актеру. Когда она знает, что партнер сделает именно то, что она хочет. В ее сольном концерте, бенефисе!
После этого я точно могу сказать: Гурченко доверяла Пескову. И я надеюсь, что смог это доверие оправдать.
О личной жизни Людмилы Марковны я говорить не буду, хоть и знаю очень многое, из первых рук. У нас были доверительные отношения.
Единственный, о ком обязательно нужно упомянуть, — это Асланчик Ахмадов. Он украсил ее последние годы. Он из нее сделал икону. Эти совершенно шедевральные образы мог создать только он, на мой взгляд. Он издал книгу о ней. Он нес ее портрет вместе с ее мужем Сережей на похоронах.
Великий, на мой взгляд, профессионал и человек. Гурченко безумно его любила. Она ему доверяла. Ему и мне. Может быть, просто не успела сказать: «Песков, меня не станет, так ты будешь». Во всяком случае, я хочу в это верить. Я начинаю все свои праздничные концерты с ее образа. И я знаю, что выступление всегда будет успешным.
Да, это моя хитрость. Но лучшее всегда идет первым. И я это говорю не в обиду Алле Борисовне. Пугачева безумно почитала Гурченко, считала ее своим педагогом во многом, как и, например, Клавдию Ивановну Шульженко.
Поэтому Людмила Марковна вошла в историю Аллы Борисовны, как икона, на которую Пугачева равнялась, чтобы стать той, кем она стала.
Она постоянно приглашала меня в гости, а я, как полный идиот, никак не мог вырваться… Ну кто думает о смерти. Никто не думает, что с нами будет завтра. Живем — и хорошо…
Харьков. У меня гастроли, сольный концерт. Все билеты проданы. И именно в этот день хоронят Гурченко. Как мне сказать Людмиле Марковне «спасибо, что вы были в моей жизни»? Как сказать это в ее родном городе, который рыдает? Как мне это сделать? Ни где-нибудь, не в Иваново, не во Пскове, а в Харькове, где она месяц назад провела свой последний сольный спектакль?!
И я меняю программу. Убираю из начала номер «Сними меня, фотограф». Тишина, гаснет свет. В темноте открывается занавес. Прожектор — контровой сверху. Стоит стул, на стуле — боа. Пошла музыка. И я вхожу в образе Гурченко, сажусь на этот стул. Начинается произведение «Апельсины». Я работаю и ухожу. Выходит ассистент, берет в руки стул, боа. Свет гаснет. Он держит боа на руках. А я — ушел…
Зал стоял. Весь. Молча, в полной тишине, муха не пролетит. Я быстро переодеваюсь. И начинается шоу!
Уверен, Людмила Марковна сказала бы: «Умничка».
Концерт для двоих и ромашковое поле (София Ротару)
Концерт «Песня года». Я отработал номер, ухожу за кулисы. Точнее, не за кулисы, а за задник сцены, там очень маленькое пространство, и провода, провода… Проходить там нужно было очень аккуратно.
Я иду и чувствую, что за мной крадется еще кто-то. Я машинально протягиваю руку, нащупываю руку того человека и шепчу: «Аккуратно, аккуратно». Чувствую, рука женская. И вдруг слышу голос: «Сань, а меня-то когда будешь пародировать?» Я говорю: «Сейчас, погоди, выйдем…», при этом все равно не понимаю, кто же за мной идет. Когда мы вышли на свет, я понял, что вел за руку Софию Ротару!
Конечно, она тут же вошла в мою программу.
У нас с ней был интересный случай. Думаю, София Михайловна не обидится, если я о нем расскажу.
Звонит как-то мне часов в девять вечера мой хороший приятель А. и говорит:
— Сань, надо, чтобы сегодня, в 11 часов, на сцену вышли Алсу, ты и Ротару.
— А как ты себе это представляешь? Сейчас же девять вечера…