— Пригласи ее еще раз.

Я прихожу к Соне. Говорю:

— София Михайловна, дорогая моя, надо второй раз выступить.

Что делать. Она встает и идет второй раз на сцену. Поет, все хорошо. Опять удаляется в гримерку. Я снова иду дорабатывать свой номер.

Вдруг А. опять ко мне:

— Сань, ну обожди. Давай Ротару еще раз.

Я — опять к ней. Так и так…

— Саш, ты издеваешься надо мной?

— Нет, публика требует, не я.

Мы уже просто хохочем с ней.

И так было пять раз. За каждый выход она получила то, что попросила за одно выступление.

Вся пикантность ситуации состояла в том, что в зале в тот вечер было всего два человека — А. и его друг, которому он решил устроить день рождения. А мы отработали для них, как для стадиона.

Как-то мой друг, художник, решил подарить Софии Ротару свою картину. Позвонил мне посоветоваться — что лучше написать для нее? Мы с ним придумали сюжет: поле ромашек, и по нему в венке бежит Ротару. Он нарисовал.

И вот мы большой компанией вместе с моей мамой (для нее это из ряда вон выходящее событие, она обожает Ротару!) приехали к ней в гости. Буквально на час, так как София, ее сестра Урика и директор спешили на самолет. Она увидела картину и руками всплеснула:

— Боже мой, какая прелесть! Это будет в моей спальне! Я буду просыпаться, видеть эту картину, и мне сразу захочется жить!

Между прочим, так она и сделала.

Вообще, с Софией Михайловной у меня связано очень многое. Я знаю, что она очень жесткая женщина. Но при этом самое главное — она точно знает, кого любит. Так же, как Пугачева. Так же, как Людмила Марковна Гурченко. И я рад, что в моей жизни была возможность поучиться у них. Правда, получается не всегда. Я всех люблю… а потом получаю по башке. Такой вот идиот Песков. Но счастливый.