— Не знаю, сама думаю об этом. В квартире оставаться страшно, но и выходить опасно. А ты, когда шла ко мне, не заметила чего подозрительного возле подъезда? И, вообще, не боялась?
— Теперь я ничего не боюсь, — резко ответила Таня. — Наоборот, мне очень хотелось бы встретиться с этой стервой. У меня для нее нечто припасено. — Она открыла сумочку и показала Нине пистолет. — Это настоящая штука. Реальная, как говорит молодежь.
— Господи… Что ты надумала в самом деле? Где ты его достала?
— Было бы желание. В наше время все можно купить.
— И ты умеешь с этим обращаться?
— Чудачка… конечно же, умею. Ты думаешь, я все эти месяцы ходила на шейпинг? Нет, подруга, я училась стрелять. Тренер сказал, что я способная. Но, мне кажется, тут дело не в способностях, а в желании.
— Таня, опомнись, наконец! Это не наше с тобой дело. Пусть с Ираидой разбираются профессионалы.
— Неизвестно еще, как они разберутся. Фемида, конечно, богиня справедливая, но вот ее жрецы — не все и не всегда… Ведь муженька Ираиды к чему приговорили? Срок совсем небольшой. Да и тот, я уверена, скостят. За кражу червонца иногда больше дают. Тут уж ничего не поделаешь… Ну, а что касается этой жирной суки, то пусть только покажется мне на глаза.
— Таня, будто не ты говоришь… Будто курсы уголовников прошла.
— Человек перерождается, когда понимает, что ему нечего терять.
— Нечего? Ты можешь потерять свободу, если не жизнь.
Татьяна взглянула на Нину, вздохнула:
— Дай-то Бог, чтоб я потеряла их с пользой.
— По-моему, ты сходишь с ума.
— Может быть… в каком-то смысле. — Таня забарабанила пальцами по столу и застывшим взглядом посмотрела куда-то вдаль, за окно. — Сегодня ночью я видела Игоря. Мы с ним шли по огромному лугу. Там цвели фантастические цветы. Не знаю, почему, но я решила, что они называются асфодели. Было очень красиво, но страшно. Все время казалось, что впереди пропасть, которую надо обязательно перескочить… Знаешь, я не уверена, что это был сон.
— Тебе следует пойти к психотерапевту, — сказала Нина, тревожно заглядывая в отрешенные глаза подруги. — Ты зациклилась на одном. Жизнь, Танюша, продолжается… У тебя есть мама и бабушка, которые в тебе души не чают. Есть мы, твои друзья. В конце концов, ты сама у себя есть. — Нина вдруг почувствовала, что слова утешения звучат жалко и банально. Немного помолчав, она добавила: — И у тебя было счастье, пусть короткое, но было. А на свете живут многие тысячи женщин, которые не были счастливы в своей жизни ни одного дня. И все-таки они находят какие-то радости. И ты найдешь. Ты можешь родить ребенка и жить для него.
Таня посмотрела на Нину странным взглядом и, медленно покачав головой, возразила:
— Нет, не могу. После выкидыша у меня в организме что-то нарушилось. Врачи сказали, что я не буду иметь детей. Но, может, так даже лучше… После Игоря заводить детей от кого-то… Нет, это было бы как предательство…
— Прости, я не знала. — Нина подошла к сидящей Тане и прижала ее голову к своей груди.
— А он у тебя сильно бьется, — сказала Таня и улыбнулась, погладив Нину по животу. — Я ведь буду его крестной мамой, правда? Своих детей мне иметь не суждено, но твоего я в обиду не дам. Я его уже заранее люблю.