Карим больше не звонил. Дина сидела на кровати и ждала его звонка. И думала о прошлом. О том, что с самого начала должна была предвидеть многие трудности.

Карим был очень предан своей семье, а семья ее не приняла. Ее свекор Хассан, благородный отец семейства, был не очень разговорчив, но свекровь Маха открыто сомневалась в том, что их сыну-мусульманину нужна жена-христианка. У Махи было на примете несколько более подходящих кандидатур.

Поначалу Дина старалась не обращать внимания на Маху; влюбленная женщина многого не замечает. Но со временем оказалось, что Дина не замечала слишком многого.

Поначалу она старалась следовать примеру собственной матери, которой удалось навести мосты между двумя культурами. Несколько раз в неделю она готовила арабские блюда, с готовностью принимала родственников Карима, приехавших погостить, уважительно относилась к его религии и стремилась узнать о ней как можно больше. Детям она все время рассказывала об их иорданских дедушке и бабушке.

И все же, несмотря на то что Иордания — одна из самых прогрессивных арабских стран, многое в ее культуре Дина никак не могла принять. Например, то, что супругов детям часто подбирают родители, а еще то, что в стране разрешено многоженство. И то, что мужчина мог ужинать где пожелает, а женщине, если она без спутника, это запрещено. И главное, ее приводили в ужас так называемые убийства чести. Отцы, мужья, братья имели право убивать женщин, обесчестивших семью. Мужчины, заявившие, что совершили «убийство чести», либо получали полгода тюрьмы, либо вообще избегали наказания.

Когда Дина однажды заговорила об этом в доме родителей Карима, ее деверь Самир заявил, что, если бы такие убийства были запрещены, нравы здесь стали бы такими же распущенными, как в Америке.

Дина ждала, что кто-нибудь ему возразит, но Карим промолчал. Быть может, тогда она и заподозрила, что ее муж — совсем не тот человек, которого она полюбила. Именно тогда она поняла, что хочет как можно реже приезжать в Иорданию.

А Карим все больше и больше становился арабом. Стал критиковать ее «американские» манеры — ее стильные костюмы, слишком короткие юбки, то, что она была слишком «дружелюбной» как с мужчинами, так и с женщинами. Его брат, который полностью подчинил себе свою жену Сорайю, считал, что Кариму в семье не оказывают должного уважения — точнее сказать, считал, что его жена недостаточно покорилась супругу.

Когда Дина родила первого ребенка, многие проблемы отошли на задний план. Родился сын. Карим был в восторге. Его семья прислала щедрые подарки.

Да, когда она снова захотела заняться бизнесом, у них с Каримом начались споры. Он хотел, чтобы она продала «Мозаику». А она пыталась объяснить, что «Мозаика» — ее детище, что она занимается этим не столько из-за денег, сколько потому, что не хочет быть просто домохозяйкой. Карим ее не понял. Вот тогда-то в доме появилась Фатма.

А несколько месяцев назад случилась эта история с Джорди.

Началось со звонка психолога из школы, где учился Джорди. Выяснилось, что Джорди приписывают «недозволенное проявление физического влечения» по отношению к другому ученику. Мужского пола. Обоих на три дня отстранили от занятий.

Первым ее желанием было заявить, что это нелепая ошибка. Но Дина промолчала. Подозревала ли она нечто в этом роде? Она все время убеждала себя, что Джорди — из тех мальчиков, которые поздно взрослеют, что его больше интересует учеба, что дети теперь другие — они уже не гоняются за одноклассницами, как предыдущие поколения.

Она никогда не обсуждала это с Каримом. Он и так постоянно обвинял ее в том, что она растит нюню, что слишком опекает первенца.

Дина поговорила со школьным психологом, и результат беседы ее слегка ошеломил.

— А вы отстраняете учеников от занятий, если они «проявляют физическое влечение» к лицам противоположного пола? — спросила она.

Педагог держалась с сочувствием, но твердо:

— Миссис Ахмад, уверяю вас, мы стараемся избегать какой бы то ни было дискриминации. Все дело в том, что степень выражения физического влечения была недопустимой… вне зависимости от ориентации.

— Ориентации… — задумчиво повторила Дина. Какое странное слово… Она взяла себя в руки и с трудом довела беседу до конца.

Господи, думала она, неужели это правда? Ее умный, красивый, тонкий мальчик… Нет, она не станет верить какой-то учительнице. Она должна сама во всем разобраться.