Эдуард знал, что так оно и есть, но вся сцена из-за этого не казалась ему менее унизительной. Вспомнив о минувшей ночи, он почувствовал еще большую подавленность. После свадебного ужина по пути к карете у него резко подкосились ноги, и он рухнул на голую землю, прямо в грязь. Кто-то из лакеев с легкостью подхватил его на руки, словно король был не королем, а субтильной женщиной, и потом бережно нес его всю дорогу до дворца. По лестнице в опочивальню его тоже пришлось нести на руках, и с тех пор он так и не нашел в себе сил встать с кровати. Эдуард проспал всю ночь и бóльшую часть утра, но все равно проснулся совершенно разбитым, словно ни на минуту не смыкал глаз. И вот его кормят с ложечки, как младенца.

Смерть – он впервые по-настоящему ощутил ее приближение.

Конечно, король знал, что умирает, но никогда еще мысль об уходе не вставала перед ним с такой страшной очевидностью. Силы оставили его и вряд ли уже вернутся. Приступы кашля участились, в суставах и позвоночнике появилась ноющая боль. Даже голова у него словно бы растрескалась на небольшие кусочки, и мысли с трудом, будто бы через густую облачность, достигали мозга.

Он умирает.

Уже. Разве мастер Бубу всего неделю назад не дал ему как минимум шесть месяцев? А в лучшем случае – и год.

«Я умираю», – подумал он в каком-то странном оцепенении. Получается, гораздо раньше, чем ожидалось. Никакие супы не имеют никакого значения.

– Государь… – настаивала няня.

– Оставьте меня, – пробормотал Эдуард, а когда та не проявила достаточного проворства, рявкнул: – Оставьте!

Пэтти подняла голову и обнажила зубы, пугая несчастную старуху.

Матушка Пенн быстро заковыляла прочь. Король успокоил Пэтти, положив руку на ее гладкую макушку и тихонько погладив ее. Собака снова завиляла хвостом. Эдуард закрыл глаза. Перед его закрытыми веками поплыли сцены бракосочетания Джейн. Он вспомнил, как она стояла у алтаря, вся в золоте, серебре и драгоценных камнях, как сияли ее рыжие волосы. Мысленно вернулся ко взгляду Гиффорда, которым тот, казалось, хотел объять Джейн целиком, когда король подводил ее к алтарю. К вспышке удивления и явного мужского интереса, мелькнувших в этом взгляде перед тем, как жениху удалось сделать его вновь равнодушным и непроницаемым.

Прочитав на его лице эти чувства, король преисполнился надежды, что все это перерастет для Джейн в нечто лучшее, чем просто брак по государственному расчету. Возможно, она все-таки обретет в этой жизни любовь.

«А вот я никогда не обрету», – мелькнуло у него в голове.

Он припомнил прохладное прикосновение маленькой руки Джейн к своему локтю, когда они шли по коридору.

«Никогда женщина не прикоснется ко мне с нежностью», – подумал он.

Припомнил, как пылали щеки Джейн, когда Гиффорд приподнял ее лицо, чтобы поцеловать.

Эдуард вздохнул. Пэтти пробралась вверх по постели и лизнула хозяина в подбородок. Эдуард раздраженно оттолкнул было ее голову от себя, но, одумавшись, продолжил чесать за ухом.

В последний раз король оказался рядом с Джейн в конце праздничного пира, когда лорд Дадли объявил, что пришло время молодым «уединиться», как он выразился, и Джейн подошла к двоюродному брату пожелать спокойной ночи. По особому блеску в глубине ее черных глаз и прямой, как струна, осанке он понял, что в ней пылают одновременно гнев и страх перед тем, что должно сейчас случиться.

Осуществление таинства брака, так сказать.

– Джейн, – Эдуард наклонился и зашептал ей на ухо: – Не терзай себя. Все будет хорошо.

– Он на ногах не стоит, – прошипела она в ответ. – Теперь к списку несомненных достоинств моего супруга мы можем добавить еще и определение «пьяница». Выпивоха. Пропойца. Алкоголик. Поклонник Бахуса. Бражник. Сизый нос.