— Я б на твоем месте так не радовался, — пожал плечами Женя нервный оттого, что бросил курить.

Честно говоря, для всех это стало большой неожиданностью. Еще в Авгане Корзун приучился шмалить, как паровоз, и долго не расставался с этой привычкой. Мы шутили, что на него нужно сбросить атомную бомбу размером не меньше «Толстяка», чтобы он бросил. Это, конечно, если повезет. Потому как если Женя выживет после взрыва, то первым делом закурит.

— Это почему ж? — Нахмурил пушистые брови Степаныч.

— Я слышал, что от Фроськиного пойла люди слепнут, — сказал Женя.

Степаныч изобразил задумчивость. Потом пододвинул открытую банку к Фиме.

— На, — сказал он. — Пробуй.

— А че я? — Удивился Ефим.

— Тебя не жалко. Тогда мож, перестанешь вечно окно в конторе нараспашку держать. Тома, после твоих сквозняков, уже не знает, чем мне поясницу на ночь мазать. Всю звездочку перевела.

— Пусть помажет самогоном, — заявил Фима. — Может, поможет. Воняет он даже хуже, чем звездочка.

— Да ладно вам, — Марина поставила на стол большую бутылку коньяка. — Давайте выпьем как нормальные люди. Степаныч, убери ты уже эту вонючую дрянь со стола.

Устроившись за столом, все выпили, закусили.

— Ну так че у тебя там за новость, Жень? — Спросил я, хрустя огурцом.

— Женюсь, — без затей ответил Женя.

Все за столом затихли.

— А у тебя что, невеста есть? — Спросил Фима недоверчиво. — А почему мы ее не знаем?

— Есть, — улыбнулся я, — просто кое-кто нам ничего не рассказывал.

— Есть, — согласился Корзун. — На третьем месяце уже. Весной рожать будет.

— Ты поэтому курить бросил? — рассмеялся Фима.

— Ну.

— А чего ж ты молчал, дубина⁈ — Заулыбался Степаныч и схватился было за бутылку коньяка.