Мы тяжело поднялись.
— Пойдем к машине, — сказал я, направив Шелестова к насыпи. — Потом я вернусь с твоим братом. Надейся, что он еще жив.
Мы с трудом взобрались к дороге. Пошли к машине.
— Ты простил меня? — Вдруг спросил Шелестов. — Решил помочь, потому что простил?
— Нет, Саша, — сказал я. — То, что ты сделал тогда, в моей прошлой жизни, невозможно простить.
Солнце стояло высоко. На городском кладбище было много людей. Туда съехались чиновники, братва с близлежащих районов и даже некоторых городов России. Я был тут чужим.
Стоя за оградой Армавирского кладбища, я наблюдал, как богатый, лакированный гроб Кулыма несут к свежевырытой могиле. Кто-то даже притащил сюда оркестр, заунывно игравший похоронный марш.
Авторитеты, бандиты, высокопоставленные чиновники и даже менты шли за гробом бывшего авторитета Черемушкинской братвы в скорбном молчании. Мать Марины, вырядившаяся в черное, натужно рыдала, тянула к гробу Кулыма полноватые руки.
В определенном смысле я пришел сюда, чтобы почтить память человека, который помогал мне. Которому я помогал в ответ. Человека, с которым мы одновременно кардинально отличались, и в то же время были удивительно похожи. Я думал, что Кулым мог бы стать моим другом, встреться мы при других обстоятельствах.
Однако скорбное почтение памяти было моей главной задачей. В разномастной, пестрой толпе скорбящих я высматривал единственного человека. Человека, ради которого Кулым был готов на все.
Когда гроб опустили в землю, а люди вокруг стали бросать в могилу горсти сырой кладбищенской почвы, я, наконец, увидел ее. Марина, одетая в скромное платье чуть ниже колена, была первой, кто совершил этот прощальный ритуал. Болезненно-бледная, она не плакала подобно своей матери. Я понимал — девушка уже выплакала по Кулыму все слезы. Теперь она смотрела в опущенный гроб лишенным эмоций взглядом. Марина попрощалась с девушкой уже давно.
Когда тело зарыли, а люди стали расходиться. Я постоял еще минутку за оградой. Когда хотел было уже уйти, заметил, как девушка, отделившись от всех, шла ко мне.
— Привет, Витя, — сказала она, остановившись за железной оградой.
— Привет, — немного приблизился я.
Марина опустила взгляд.
— Я пришел извиниться, — сказал я, нарушив загустевшую между нами тишину.
— Извиниться? За что? — Помолчав пару мгновений, спросила девушка.
— Кулым погиб, потому что хотел защитить меня.
— Ты чувствуешь вину за его смерть? — Спросила вдруг Марина.
— Да, — без колебаний ответил я. — Только одна мысль меня согревает: он отомщен.