– Я не хочу за тебя замуж. Это ужасно, там гости, и…
– С гостями я разберусь. Гостям я сам все скажу.
– А Славик сегодня уплывает! – и меня словно прорвало, слезы покатились градом, нос потек, рыдания мешали мне говорить.
– Послушай… – Тамино взял меня за руку.
– Он ведь не такой как вы, вдруг буря, или цинга или еще чего…
– Он может еще не успел уплыть, – сказал принц громче. – Оля, порт тут рядом, ты еще можешь успеть.
И его слова вдруг дошли до меня. Я перестала плакать, я встала, утирая широким рукавом раскисшее лицо.
– Где порт? Куда идти?
– Я отвезу тебя, – сказал принц, возвращая меня к жизни. – Идем.
Он быстрым шагом пошел к воротам церкви, под изумленными взглядами слуг, он взял поводья своего коня, вскочил в седло сам, и помог сесть мне.
– Держись, мы поскачем быстро.
Не достаточно быстро – казалось мне. Я не сторонник мучений животных, но мне как никогда хотелось использовать хлыст и шпоры, порт рядом – сказал Тамино, – но это рядом все никак не наступало. Солнце поднималось все выше и выше, я переходила от радужных надежд к самому черному отчаянию и обратно – но мы просто ехали и ехали.
В общем, не буду долго расписывать. Порт был пуст. Там вообще не было ни одного корабля, только пара рыбацких лодок и все. Это стало понятно еще до того, как мы ступили на деревянный настил пристани. Кораблей не было. Тамино еще пришпоривал коня, он еще торопился – но скорее по инерции, а когда мы подъехали, он даже не стал слезать с коня. Он молча спустил меня и отвернулся. А я пошла меж бочек, меж пропавших рыбой сетей, пошла к самому краю выдававшегося далеко в море пирса. Я стояла и смотрела – дул ветер, было холодно, на горизонте было несколько точек, и я не знала которая из них тот корабль, который увез Славика.
– Оля, надо возвращаться, – сказал Тамино, подходя ко мне. – Идем. Марта позаботиться о тебе. Идем, ты замерзла.
Я действительно замерзла, но мне было все равно.
Но не топиться же мне. И я пошла за Тамино, обратный путь показался мне еще более долгим. Был вечер, я снова была перед церковью, слуги все еще были перед воротами, гости так и не разошлись.
– Я отведу тебя к Марте, а потом вернусь сюда, – сказал Тамино, и в голосе его была безнадежность, – я все им скажу.
– Давай, – сказала я, – я сама все скажу. От меня они что угодно примут.
– Да, – произнес Тамино усмехаясь. – Это так.
И тут же лицо его скривилось, как будто он снова пытался сдержать подступившие слезы – настоящая Амина, наверное, была совсем другой и шокирующим поведением не отличалась.