– Амина, там все ждут, – но он не сердился.

– Знаешь, – сказала я ему, – я все время чувствую вину перед тобой. Помнишь, я сначала просила, чтобы ты защитил меня от герцога, а ты обиделся?

– Я был неправ, – сказал Тамино твердо. – Прости.

– А потом я отправила тебя спасать Славика…

– Я ведь думал, что он Лионель, я не знал, что это не так. Вячеслав погиб бы, если бы…

– Если бы я тогда тебе сразу сказала, что он Вячеслав а не Лионель все было бы по другому. Если бы я все тогда тебе сказала…

И Тамино отпрянул. Он задышал тяжело, взгляд его заметался.

– Что ты хочешь сказать мне, – произнес он тихо, и это не был вопрос.

– Я поняла, наконец, в чем моя вина.

«Не надо» – Сказал мне взгляд Тамино. «Не надо, не говори». И я вдруг поняла его, поняла все эти его метания и пристальные взгляды, поняла это постоянное «Моя Амина». Он искал во мне свою Амину, искал – и не находил.

– Я не Амина. Меня зовут Оля, – сказала я, чувствуя, что режу по живому. – Ольга меня зовут.

И пусть бы он сказал – «Мне все равно». Пусть он сказал мне – «Такую я люблю тебя даже больше», и стена между нами рухнула бы, но этого не было. Нет, он заплакал. Он закрыл лицо руками.

– Прости.

– Но где Амина? – глухо сказал принц. – Я не смогу жить без нее.

– Прости.

– Ведь это не она. С того самого момента, под деревом, это все не она была, не ее я целовал, и не она согласилась выйти за меня. Я это знал. Я это чувствовал. Это ты прости меня, – сказал Тамино, выдыхая, и выпрямляясь, – я трус. Я виноват.

Он взглянул на меня – и меня вдруг как освободило. Секунду назад мне казалось, что без его любви нет жизни, и вдруг до меня со всей очевидностью дошло, что любили то и не меня. Принц смотрел на меня как на человека, как на друга, может быть, но никакой гипнотической влюбленности в его глазах больше не было – и любовная пелена упала с моих глаз, упала, оставляя после себя горечь. Как жаль. Жаль, что я не настоящая Амина, жаль, что все так случилось, жаль, что я не призналась сразу, жаль Славика, который все это терпел, и смертельно жаль, что я никогда – дура я, невероятная, – жаль, что никогда я уже Славика не увижу. Я даже не попрощалась с ним толком, изображая Амину, которой я никогда не была, для принца, которого никогда по-настоящему не любила.

– Не плачь, – сказал принц, сжимая мою руку. – Если для тебя так важен этот брак, я готов жениться на тебе, – и голос его был полон мрачной решимости.

– Я не из-за тебя плачу, – сказала я, пытаясь сдержать рвущиеся из груди рыдания. – Ты красивый, очень, но…

Я еще раз взглянула на его совершенное лицо – но пустота его глаз перевешивала, и я не почувствовала ничего.