Наши взгляды сцепились, и полукровка снова смотрел на меня так, что до мурашек пробирало. Как будто запросто брал и удерживал за обнаженные нервы, не позволяя скрыть ничего и не закрываясь сам.

– Сожаления бессмысленны, – отвела я глаза, потому что однозначного ответа у меня не было. А ведь он спрашивал. Безмолвно, но четко. Желала бы я повернуть вспять. Не дать случиться. Нам. – Давайте-ка решим, что делаем дальше.

– Я иду сначала в Некку, – без запинки ответил Рунт. – У меня там Фирсо.

– Ну, значит, мы все идем в Некку, – покладисто поддержала я.

– Нет, Сонька! Ты тут останешься с Рэем.

– Черта с два! Никто из вас троих не может видеть зараженных студнем.

– Студнем? – удивился Март.

– Ну да, эти ребята будто окружены им. – Я попыталась широким жестом изобразить серое нечто. – И много было тех, у кого все только начиналось. Так что там, может, уже половина народа… того, куклы на веревочке Светил.

– Но нужна им исключительно ты, – встрял полукровка. – И после того, как я видел, что с тобой творится от их слов… Нет, Соня, ты не идешь.

– Только я? Рэй, я не глухая была, как бы хреново мне тогда ни было. Они объявили, что тебе смерть за то, что увозишь меня. Если эти люди вроде как удаленные руки и глаза Светил, то ты приговорен. Всем прекрасно известно о том, что вы с Рунтом побратимы. И о том, что у нас… – я запнулась, не зная, какую дать характеристику тем совсем новым отношениям, что только возникли, – связь. Нам разве нужно сейчас разделяться и испытывать судьбу, надеясь, что Рунту удастся проскочить.

– Нет, Сонька, забудь! – уперто отрезал Рунт. – Каким тупым аврином нужно быть, чтобы потащить свою женщину в драку!

– Ну тогда прекрасно, что ни один из вас мне стать своей женщиной не предложил. И тащить меня не надо, я сама пойду.

– Чего? – Вид у оборотня был ошарашенный, и он переглянулся с Рэем, словно я сморозила нечто совершенно безумное. – Что значит – не предложил?

– А я вам говорил, – влез Март, уже выскабливающий ложкой дно плошки. – Вербальное общение, ага. Все, я в принципе готов выступать.

– Соня, это безумие с твоей стороны! – возмутился Рэй. – Как ты собираешься противостоять тому мороку, что они на тебя наводили?

– Ну… тут, я думаю, нам поможет опыт одного ушлого мужика из мифологии нашего мира. Для того, чтобы указывать вам на врагов, мне вовсе не обязательно слышать. И прежде чем вы еще возразите. У меня есть надежда, что всех этих людей можно избавить от воздействия Светил. Дома я делала такое с присосавшейся к людям нечистью пару раз. Можно попробовать. Вместо того чтобы убивать и калечить.

– Да какое нам до них дело еще! – вспылил Рунт, явно не готовый проиграть в споре. Ничего, перетопчется. Пусть привыкает, что на меня нельзя цыкнуть и велеть мне сидеть на месте.

– Этот ваш Хозяин сказал, что когда сделать добро в твоих силах, то отказаться от этого – грех. И думаю, это верно, хоть и звучит по-идиотски утопично и пафосно. Не попробую – точно стану жалеть очень долго.

Господи, столько ворчания и недовольств в свой адрес я не слышала за всю жизнь. Побратимы проверили все: мою обувь, собственноручно перемотав местный аналог портянок, одежду, напялив все самое плотное, что нашлось в котомках. Соорудили нечто вроде чадры, закрывшей лицо. Авось не сразу узнают, ага.

Последней деталью, к которой они подошли с особым тщанием, стало создание беруш. Ничего вроде воска у нас под рукой не нашлось. Поэтому Рунт вручную разминал какую-то местную сухую траву, пока она не превратилась в некое подобие ваты. Рэй тем временем замочил немного чего-то похожего на крупу и мешал и толок ложкой. Потом это нечто смешали и, по сути, запечатали мне уши. Ощущения… ну, как говорится, нищим не до жиру. Зато действенность стопроцентная. Теперь окружающих я понимала исключительно по губам, а речь, даже самая громкая, для меня стала нисколько не разборчивым бу-бу-бу и скорее уж вибрацией, нежели звуком. Ну славно. Остается надеяться, что Светила через своих пособников невольных воздействовали на меня именно голосом, а не транслировали свои непотребства принудительные прямо в мозг.