Страх останавливает меня.

Быть этого не может.

Конечно, мы это не повторяем.

Конечно, я не буду отрывать взгляд от телефона девушки, чтобы посмотреть на профессора Барклая, который сосредоточил на мне все свое внимание.

Мой желудок сжимается из-за беспокойства, когда я поднимаю взгляд. Конечно же, вся аудитория поворачивается, чтобы посмотреть на меня, вслед за преподавателем.

— Ваше поведение становится привычкой?

Девушка рядом со мной отодвигается, оставляя меня в одиночестве. Не то чтобы это имеет значение. Думаю, профессор Барклай даже не заметил, что я смотрела на него, а телефон держал совсем другой человек.

— Нам нужно кое-что прояснить, не так ли? — продолжает он резким тоном.

Затем обходит кафедру и берет деревянный стул, на котором лежали его вещи. Убирает сумку и ставит его в переднюю часть аудитории, прямо в центр напротив кафедры и проектора.

— Присаживайся.

— Везучая, — шепчет девушка с телефоном.

Нет. Не везучая. Совсем наоборот. Проклятая. Это предзнаменование. Один плохой эпизод можно было бы списать со счетов, но теперь еще и это? Он ни за что не поверит, что я дважды оказалась не в том месте не в то время.

Быстро собираю вещи, но из-за спешки роняю пенал на пол. Нет. Мои вещи на полу рассыпаны повсюду. На глаза наворачиваются слезы, и это только раздражает меня еще больше. Я не буду плакать из-за таких глупостей. Девушки рядом помогают мне собрать ручки и карандаши, пока профессор Барклай прочищает горло. Одна горячая слеза катится по щеке.

Боже, как же хочется провалиться сквозь землю.

Когда удается собрать все вещи, я опускаю голову и иду в центр аудитории по проходу между рядами. Все студенты смотрят на меня, как на идущую навстречу жениху невесту.

Профессор Барклай стоит на месте, скрестив руки на груди, и я смотрю на него из-под мокрых ресниц.

Когда он видит меня вблизи, клянусь, на его лице можно увидеть тень раскаянья, которая вскоре исчезает.

Может, я просто хотела, чтобы это было так.

— С этого дня Вы будете сидеть здесь, — произносит он, указывая на стул. Я нахожусь рядом, поэтому он говорит тише, но из-за микрофона это слышит вся аудитория. — Думайте об этом, как о персональном месте.

Я сажусь на стул, как он и попросил, кладу учебник на колени и в течение всей лекции держу голову опущенной. Слушаю его, но не могу набраться смелости поднять глаза из-за страха, что он прочитает на моем лице все чувства.