Я вздрогнула, а потом со стыдом начала опускать задравшееся платье.

Руэль тут же усадил меня на кровать и прикрыл одеялом, а я поняла, что скрыть этот инцидент уже не удастся. Я, конечно же, и не думала замалчивать о нем совсем, но хотела донести в более спокойной обстановке и не в таком ужасном виде.

Пришлось рассказывать все, как на духу. Лицо отца побагровело, желваки начали гулять, взгляд подернулся яростной дымкой. Я поняла, что он готов развязать даже войну, лишь бы отомстить моим похитителям.

— Руэль! — неожиданно рявкнул он. — С этого дня ты не должен никогда отходить от нее ни на шаг! Ни днем, ни ночью!

— Слушаюсь! — отчеканил киборг.

— Я приведу доктора. Отдыхай, — последние слова он уже бросил мне и, двигаясь, как одеревенелый, пошел к выходу.

Мне отчего-то стало страшно: не наделал бы отец глупостей, находясь в подобной безудержной ярости!

Руэль побежал готовить мне ванну, набрал воды, добавил ароматных масел и пришел за мной. Поднял на руки и отнес туда. Потом замешкался на мгновение, как живой человек, и начал расстегивать пуговицы у меня на платье.

Я отчего-то ужаснулась и оттолкнула его руку.

— Нет, Руэль, я сама!

И хотя я точно знала, что он был обычным киборгом — бездушной машиной, и что у него напрочь отсутствовали эмоции влечения, романтики и страсти, но все равно он был слишком реалистичным, чтобы я спокойно позволила ему раздевать себя.

— Отвернись, — добавила я, и, когда он послушно отвернулся, выскользнула из одежды и погрузилась в теплую расслабляющую воду.

Перед глазами снова замелькали ужасные картины, но я постаралась отмахнуться от них. Вдруг Руэль присел рядом и начал резво рассказывать мне самые свежие анекдоты из информационной сети. Они были действительно смешными, я начала отвлекаться и по-настоящему расслабляться.

Как-то незаметно для себя я уснула. Проснулась уже в кровати одетая. Неужели Руэль сам достал меня и переодел? Я отчего-то сразу же покраснела от этой мысли, но потом отмахнулась. Ну ведь машина он, а не человек! Пусть и невероятно прогрессивная, но все-таки машина! Мне нет нужды стесняться его!

С этими мыслями я снова погрузилась в сон, а на следующее утро после осмотра доктора отец огорошил меня новостью:

— Исида! Я понял, что не занимался, как должно, твоей безопасностью, и в этом мой огромный позор, как отца! Мне очень стыдно, поэтому отныне все будет иначе. У нас с тобой два пути. Первый: ты прекращаешь учебу и начинаешь жить обычной жизнью обеспеченной девочки — тряпки, магазины, надежная охрана. Можешь заниматься искусством, например, или открыть оранжерею. Я достану для тебя все необходимое! Перед тобой лежит весь мир — тебе все доступно!

— А второй? — мрачно спросила я, почувствовав от первого предложения жгучее отвращение. — Я всегда хотела быть военным врачом!

Отец горестно вздохнул.

— Второй выход я придумал только потому, что слишком хорошо тебя знаю. Мне претит мысль отправлять тебя на учебу, но, зная, что для тебя это важнее всего, я продумал и его.

Я напряглась. Чувствую, что и второе предложение будет мне не по душе.