Когда я отчетливо ощутила на себе чей-то взгляд.
Осмотрелась. Все были заняты своими делами. Торговые ряды походили на жужжащий улей.
Я взглянула на Ессенского. Он внимательно за мной наблюдал, потом приобнял и тихо спросил:
– В чем дело?
– Не знаю. Показалось, наверное…
Мои слова его не успокоили. Я ощутила, как он весь подобрался.
Должно быть, он тоже ощутил что-то.
Мы быстро взяли все необходимое, и покинули рынок.
Граф по-прежнему пребывал в забытьи. Я принялась чистить картофель, кожей ощущая беспокойство мужа. Где-то в глубине души я понимала, что мы достигли той опасной черты, когда обратного пути нет. Совсем скоро все разрешится. Хотелось надеяться, что смерть Татьяны не останется глупым недоразумением. Я не смогу жить с мыслью, что на ее месте должна была быть я.
Стараясь не шуметь, я отварила картофель на керосинке. Мы с Кириллом поужинали в полной тишине.
Он поцеловал меня в лоб, в знак благодарности и вышел на улицу. На улице уже мерцали первые звезды.
Я убрала со стола и вышла вслед за мужем. Он сидел в паре метров от леса, на поваленном бревне. Кирилл, при виде меня, улыбнулся. Я подошла к нему, муж подал руку, и усадил меня рядом, крепко обнимая за плечи.
Прохладный весенний ветерок окутывал меня, но теплые руки Ессенского не давали мне замерзнуть. Это было так странно – быть чьей-то женой. Совсем иначе…
Мой капитан был подавлен. Я это чувствовала, словно ощущала его печаль. Смерть Татьяны шокировала и его.
Я погладила его лицо. Мне очень хотелось облегчить его боль.
– Ты мой спаситель, – прошептала я, – мой капитан…
Кирилл завладел моими губами.
Стояла пугающая тишина. И когда наши губы разомкнулись, я произнесла:
– Я люблю тебя…
Кирилл улыбнулся, тронул мои волосы…