Он прищуривается, как будто размышляет об этом.

Взрыв смеха раздается откуда-то из темноты внутри меня.

— Тебе придется убить меня, потому что я никогда не перестану трахать твою сестру. — Слюна скапливается у меня во рту. Я сплевываю на песок.

Напряжение так сильно напрягает его мышцы, что я чувствую, как меняется воздух вокруг нас.

Хорошо. А теперь, блядь, ударь меня.

— Ты мне больше нравился, когда был никем. — Он устремляется к воде. — Надеюсь, Кайя бросит тебя.

— Не бросит. — Я качаюсь на ногах. — Она слишком отчаянная, черт возьми.

Хотелось бы мне втянуть слова обратно, сломать себе челюсть, чтобы больше не мог говорить. Потому что на самом деле я не имею в виду ничего из того, что говорю. Но мне нужна боль. Мне нужно что-то почувствовать, потому что прошло слишком много времени, с тех пор как я вообще что-то чувствовал. Ни с Кайей, ни когда занимаюсь серфингом, ни татуировки, ни удар кулаком в челюсть. Я полностью оцепенел.

Эштон останавливается и поворачивается, чтобы посмотреть на меня через плечо.

— Хочешь, чтобы я убил тебя на хрен, в этом смысл?

— Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься.

— Протрезвей. Ты начинаешь говорить, как твои кузены-неудачники.

Я бросаюсь на него, но алкоголь лишил меня осторожности, и он легко пихает меня на песок. Прижимает свое предплечье к моему горлу.

— Прекрати! Иди домой.

— Пошел ты, — выплевываю я сквозь зубы, с трудом переводя дыхание.

Он качает головой, затем отталкивает меня.

— Возьми себя в руки.

Я смотрю, как он входит в воду. Исчезает за волнами.

Мой желудок переворачивается и сжимается, тошнота разрывает мои внутренности. Я переворачиваюсь на бок, чтобы меня вырвало, но только кашляю и отплевываюсь. Тошнота остается внутри меня, и пустота, которой является моя душа, удручающе оцепенела.

— Покончи с этим, Райкер, — бормочу я про себя.