Он смеется, затем включает музыку на полную мощность.

— Все здесь занимаются серфингом, хаоле!

О, боже. Мы точно умрем.

«Бьюик лесабр» 1992 года выпуска с выцветшим бордовым кузовом, сочетающимся с кроваво-красным бархатным салоном, с несовпадающими колпаками и трещиной-паутинкой на лобовом стекле. Машина уродливая, но у нее есть четыре колеса и, надеюсь, рабочий двигатель.

— Уверен, что на ней можно ездить? — спрашиваю я Иисуса, когда он протягивает мне ключи.

— Достаточно безопасно. — Он поворачивается к мужчине, который сидит на крыльце того, что выглядит как переносной дом. Простая прямоугольная конструкция, подвешенная в футе от земли на бетонной раме.

— Спасибо, то есть махало! — кричу я и машу рукой человеку на крыльце, который машет в ответ наличными, которые мы ему заплатили. Никаких документов. Никаких подтверждений водительских прав или страховки. Это вообще законно? Я не хочу знать.

— Ты знаешь, как вернуться в мотель? — Иисус открывает для меня дверь со стороны водителя, скрежет ржавого металла о ржавый металл наполняет теплый воздух.

— Я помню. — Наверное. Если нет, то у меня есть телефон.

— Эй, Куинн, — говорит Иисус. — Если захочешь повеселиться, пока ты здесь, дай мне знать.

— А как же я? — говорю я, слегка обиженная тем, что он предполагает, что я не хочу повеселиться.

— Ты можешь быть нашим трезвым водителем. — Он садится в свою машину и ухмыляется в открытое окно. — Увидимся, хаоле.

— Он мне нравится, — говорит Куинн.

Конечно, нравится.

Никогда не встречала красивого парня, который бы ей не нравился.