– Да. Дело в том, что мистер Картрайт не наследует титул. – Его светлость взглянул на молодого человека. – Спасибо за помощь, мистер Картрайт.
Картрайт поклонился и проговорил:
– Я рад, что мы нашли преступника. Хотя признаюсь честно…
– Так кто же наследник? – внезапно подал голос лорд Тоттенхем, до этого тихо сидевший в углу.
Глава 41
Марк развернулся на каблуках. Пора. Он должен был сказать правду.
– Лорд Тоттенхем, – проговорил генерал, – до того как его светлость сделает объявление, могу я переговорить с вами наедине?
Тоттенхем недоуменно нахмурился, но кивнул и последовал за Марком к двери.
– Мы ненадолго, – сообщил Марк гостям и по пути шепнул Николь: – Пожалуйста, присоединись к нам.
Регина подтолкнула подругу к двери.
– Иди же…
Николь вышла из комнаты вслед за мужчинами, и все трое вошли в зеленую гостиную.
Как только дверь за ними закрылась, Тоттенхем повернулся к Марку и одернул жилет, бугрившийся над его объемистым животом.
– Я знаю, что вы хотите сказать, Гримальди. Я обещал вам новое назначение, если вы раскроете дело. Не беспокойтесь. Я человек слова. Вы его получите. Думаю, нет необходимости задерживать из-за этого объявление. Лично мне не терпится услышать новость.
Марк в упор взглянул на Тоттенхема.
– Узнав, что именно я хочу вам сообщить… Думаю, тогда вы признаете, что этот разговор был необходим, милорд.
– Так говорите же! – Тоттенхем снова нахмурился. – Я вас внимательно слушаю, Гримальди.
– Для начала хочу заметить, – сказал Марк, подойдя к окну, – что не сумел бы раскрыть это дело без помощи жены. – Он улыбнулся, взглянув на Николь. Она еще никогда не была такой красивой. По крайней мере, так ему в тот момент казалось. – Я был убежден, что убийца – лорд Хилленбранд или мистер Картрайт. И именно Николь, переговорив с мисс Лестер, заподозрила ее.
– Возможно, я должен назначить министром вашу жену? – Лорд Тоттенхем рассмеялся.
– Что ж, это был бы отличный выбор, милорд, – со вздохом заметил Марк. Он снова взглянул на Николь – и на него нахлынуло какое-то странное чувство, перед которым померкла гордость. Его бросило в жар. А к горлу подкатил комок.