— Ты не принесла цветов, — повторил Платон.

Я уже заметила, что если он не получал ответа, то не хитрил и не перестраивал вопрос, он был для этого слишком ленивым парнем. Он просто талдычил одно и то же до бесконечности, пока у собеседника не начинал дергаться глаз.

В некотором смысле он был невероятно доставучим, куда доставучее, чем мне когда-либо светило стать.

Мне же оставалось только выкручиваться. Я не могла разом потерять весь тот прогресс в наших отношениях, которого добилась. Платон со мной разговаривал!

— Я не знаю, какие цветы нравились покойной графине. А Софья Николаевна говорит, что цветами можно ужасно оскорбить. Если это неправильные цветы. Что, если бы я принесла те, которые графиня ненавидела? Разве это не было бы хуже, чем ничего не принести?

Платон задумался.

И, видимо, он пришел к каким-то положительным выводам, потому что дождь прекратился так же резко, как и начался.

Фекла утерла пот со лба передником.

Платон подошел к нам и присел на корточки, чтобы положить букет на постамент. Затем он выпрямился и пожевал губы в явном намерении сказать что-то, но в итоге так и продолжил молчать, глядя куда-то в пустоту перед собой.

Я посмотрела на розы и лилии.

— Я не видела таких цветов в саду, — заметила я.

Не то чтобы я рассчитывала на продолжение разговора, но Платон удивил меня.

— Я купил их в городе, — сказал он.

— Юный господин! — воскликнула Фекла.

— Ты один поехал в город? — я в ужасе округлила глаза, инстинктивно хватая его за пиджак и разворачивая к себе. — Это же так опасно!

Его взгляд скользнул к моим рукам, и я немедленно отпустила его.

Платону явно было неловко.

Боже, это наверняка было попросту неприлично.

Так что на всякий случай, чтобы больше не выкидывать подобных номеров, я сцепила руки в замок за спиной и даже отступила на пару шагов, неловко бросая взгляды по сторонам.

— Капитан Раскатов отвез меня, — объяснил Платон. — Я был не один.