Так выложимся, что вы все надолго запомните этот знаменательный день.

Я делаю глубокий, прерывистый выдох и крепко сжимаю мощную ладонь Лигра. Поворачиваю голову, он тоже… Мы смотрим друг другу в глаза, когда стоим перед еще зашторенными кулисами, ожидая взрыва оваций из зала. На Дастане из одежды лишь свободные штаны, украшенные россыпью красных и серебристых блёсток. Когда он обратится, бросившись на арену с криками и оскалом, эти пёстрые тряпки превратятся в рваные куски. У меня пересыхает во рту так сильно, будто я наглоталась гвоздей. Я дрожу, моя дрожь проходит сквозь пальцы Дастана. Он это чувствует и так же дрожит, как и я. А в глазах оборотня плещется страх, как глубокий чёрный океан во время шторма. Боится. Да, зверь боится очень редко. Сейчас. И тогда боялся, когда меня избивали кнутом на его глазах, используя в качестве рычага давления. Вот она, его слабость. Это я. Он боится за нас обоих. Переживает, что что-то пойдёт не так. Я переживаю не меньше. Сегодня решающий день. Судный. Если упустим шанс – другого такого никогда не будет.

Я стараюсь выдавить улыбку, чтобы хоть как-то утешить Лигра, но губы несносно дрожат. Тогда я просто сильнее сжимаю его пальцы, тем самым оказывая поддержку. На миг планета будто прекращает вращаться вокруг своей оси. Как же сильно мне хочется обнять мужчину, приласкать, пройтись губами по его идеально мужественному лицу. И сделать это хочется, конечно же, на свободе.

Оглушающий звук фанфар больно бьет по ушам, возвращая меня в суровую реальность. Занавес медленно ползет вверх. Трибуны оживают. Шатёр цирка наполняется взрывными аплодисментами. Пора. Да начнётся веселье!

В сопровождении салютов из прожекторов мы выскакиваем на сцену. Дастан скалится, напрягает все свои мышцы, рычит, размахивая руками так, что люди, сидящие в первых рядах, охают и ахают. Какой-то ребенок начинает плакать. Мы оббегаем арену по кругу. Я двигаюсь вправо, а Дастан влево. А когда встречаемся в центре, раздаётся хруст разрывающейся ткани и ломающихся костей. Считанные миллисекунды остаются до феерического эпизода представления. Зал то гудит, то замирает до мёртвой тишины. Из бортиков манежа начинают вылетать струи огня, по полу с шипением стелется дым.

Хлопок. Удар. Музыка становится более драматичной. Фигура человека, что изгибалась в дыму и огне, принимает иные очертания. И… мужчина становится огромным мохнатым котом с блестящей, искрящейся золотом шерстью.

Публика испытывает самые разные эмоции. Кто-то кричит, кто-то охает, кто-то не стесняется даже материться. Как обычно на выходе дежурит карета скорой помощи. Каждое пережитое представление обычно заканчивается тройкой обмороков. Дальше моя очередь. Я вступаю в танец со зверем. Изящно выгибаюсь, своими движениями по сценарию давая понять, что я главнее. Особенно когда в моих руках появляется плеть. С потолка спускается огненный обруч. Лигр шипит, его холка становится дыбом, на лапах выступают блестящие, как сталь, когти. Он трясёт головой, сопротивляется и рычит так громко, что многие зрители хватаются за уши, будто над нами проносятся реактивные истребители. Мой лев сегодня молодец, он мастерски играет!

Невольно бросив взгляд на самую верхушку трибун, я испытываю едкую горечь во рту, когда вижу подонка Савински, с комфортом развалившегося в ВИП-ложе в окружении таких же, как его, мерзких лиц.

Вот как, значит, важная делегация? Незнакомые мне жирные свиньи восседают в полном потрясении, разинув рты, лишившись дара речи. Лишь Рудольф в своем репертуаре. Сидит как воды в рот набрал с кирпичом вместо лица. Гордый собой, прославленный до самых вершин айсберга в криминальном мире, теперь он всевластный авторитет. Соответственно, ведёт себя подобающе. Я вдруг подумала, а что, если Лигр швырнёт в этот балкончик что-нибудь тяжёлое? Прицеп, например, что стоит за кулисами, на котором возят инвентарь для представлений? Наверное, падать оттуда головой вниз слишком высоко и больно.

Мурашки бегут по коже, сердце взрывается в лёгких.

Один удар кнута!

Второй!

Лигр ревет, топчется на месте, сопротивляется, потряхивая головой, периодически вставая на задние лапы, размахивая своими гигантскими лапищами, украшенными крюкообразными бритвами-когтями. Еще один мощный удар в сантиметре от его задних лап под эпическую музыку, и он, сорвавшись с места, прыгает в кольцо из огня. Публика свистит, отовсюду льются лозунги «браво». Но это еще не всё, дорогие! Впереди вас ждёт настоящий экшн. Ну же, Джонни, давай! Сделай это! Прямо сейчас.

А вдруг не получится… Вдруг его поймали?

Моя нервозность набирает обороты, всё трудней и трудней становится делать полные вдохи. Колени подгибаются, я неловко поскальзываюсь на полу во время очередного циркового манёвра, но, слава богу, не падаю носом в пол. Лигр бросает в мою сторону тревожный взгляд янтарно-огненных глаз, на который я тут же отвечаю коротким кивком.

Оборотень набирает разгон. На трибуне одно за другим опускаются кольца из огня. Задача зверя: за считанные секунды пройти целую дорогу из пылающих окружностей, охваченную опасными языками костра. Просветы между пламенем становятся всё меньше и меньше, а само пламя разгорается всё больше и больше. Напряжение сдавливает виски. Ранее мы репетировали десятки раз этот номер, и каждый раз трюки завершались успехом. Но сейчас на душе было по-особому тревожно.

Лигр тряхнул головой, ударил хвостом о пол. Затрещали барабаны. Зал затих. Зверь набрал разгон, пружиня на своих мощных жилистых лапах. Первый прыжок! Второй! Третий! Кольцо всё меньше и меньше размером, меньше и меньше… Давай, Дастан, давай!

Я не заметила, как по щекам хлынули слёзы. Чёрт, как же мне его жалко. Он опалил свою гриву. Из свободного дикого ветра он превратился ничтожную мертвую пустошь. И мне до кровоизлияния в сердце было жаль это грациозное, внушающее страх и восхищение создание. Видеть его немощность было хуже смерти.

Последнее кольцо. Самое маленькое. Ну же! Давай! Покажи им!

Такое чувство, что здесь что-то не так. Волосы на затылке встали торчком.