С греческого острова они вылетели в Рим. Шемеш и его любовница прибыли из Багдада. Через несколько дней к ним присоединился Йегуда Порат, сотрудник разведки ВВС, который побеседовал с Редфой.
В Риме Лирон и Редфа обсудили способы связи. Было решено, что, когда Редфа услышит на радио Kol Israel, вещающем на арабском языке, популярную арабскую песню «Мархабтейн-Мархабтейн», это послужит для него сигналом к действию. Он не знал, что, когда встречался со своими кураторами в разных римских кафе, за ним наблюдали руководители Моссада.
«Я решил, — рассказал нам Меир Амит, — лично взглянуть на этого пилота, прежде чем начнется заключительный этап операции. Прилетел в Рим, зашел в кафе, куда должны были пойти иракский пилот и мои люди. Сел за соседний столик и стал ждать. Затем в кафе вошли несколько человек. Этот парень произвел на меня хорошее впечатление; я дал знак нашему офицеру, который сидел с ним, что все в порядке, и ушел».
Во время нашей встречи с Амитом он настоял на том, чтобы прочитать нам отрывок из своей книги «В лоб», в котором описывалась группа, вошедшая в римское кафе: «Еврейский красавчик (Шемеш), пришедший в тапочках из-за пораненной ноги; его любовница, толстая и довольно уродливая дама (я не понял, что он в ней нашел); и Бриллиант (оперативный псевдоним Мунира), невысокий, крепкий и широкоплечий мужчина с серьезным лицом. Они не знали, что их проверяют».
Только когда убедился, что может доверять Бриллианту, Амит дал Рехавии Варди приказ приступить к следующему этапу операции — инструктажу иракского пилота в Израиле. Лирон и Редфа вернулись в Афины, чтобы успеть на рейс в Тель-Авив. Загвоздка в аэропорту Афин чуть не сорвала операцию. Редфа по ошибке сел на рейс в Каир вместо Тель-Авива. Только сев на рейс El Al, Лирон понял, что Редфа исчез.
«Я был в отчаянии, — позже рассказывал Лирон. — Был уверен, что все пропало. Но через несколько минут передо мной появился Мунир. Оказалось, бортпроводники в каирском самолете посчитали пассажиров, обнаружили одного лишнего, проверили билеты и послали Мунира на тель-авивский рейс». Редфа провел в Израиле 24 часа. Его проинструктировали, и он даже ознакомился с планом полета в Израиль. В комплексе Моссада его обучили секретному коду; затем новые друзья повели его на прогулку по улице Алленби, одной из главных артерий Тель-Авива, а вечером пригласили в прекрасный ресторан в Яффо, «чтобы он почувствовал себя как дома».
Редфа вернулся в Афины, пересел на другой самолет и приземлился в Багдаде, начав подготовку к последнему этапу операции.
«У меня чуть не случился сердечный приступ, — вспоминал Амит. — За несколько дней до своего побега иракский пилот решил продать свою домашнюю обстановку. Теперь попытайтесь представить себе последствия внезапной продажи гаража пилотом истребителя. Я до смерти боялся, что иракский Мухабарат (служба безопасности) узнает об этой продаже, допросит Редфу, арестует его, и вся операция провалится. Слава богу, Мухабарат не получил информации об этом, и глупая продажа вещей не привела этого скрягу к аресту».
Еще одна проблема: как вывезти семью пилота из Ирака, сначала в Англию, а затем в Соединенные Штаты? У него было довольно много сестер и зятьев, которых пришлось вывезти из Ирака, прежде чем он совершил побег. Было решено, что его ближайшие родственники будут доставлены самолетом в Израиль. Жена Редфы ничего об этом не знала, и он боялся сказать ей правду. Он сказал ей только то, что они надолго едут в Европу. Она улетела с двумя детьми в Амстердам. Ожидавшие там сотрудники Моссада доставили их в Париж, где их встретил Лирон. Жена Редфы все еще понятия не имела, кто эти люди.
«Они поселились в маленькой съемной комнате с одной двойной кроватью, — рассказывал Лирон. — Мы сидели на этой кровати, и там, в ночь перед перелетом в Израиль, я рассказал ей, что я израильский офицер, и что ее муж на следующий день приземлится в Израиле, и что мы тоже отправляемся в эту страну».
Ее реакция была драматичной. «Она плакала и кричала всю ночь, — докладывал Лирон своему начальству. — Она сказала, что ее муж предатель; что это измена родине; что ее братья убьют Мунира, когда узнают о том, что он сделал… Она хотела пойти прямо в иракское посольство и рассказать им о том, что собирается сделать ее муж. Она не переставала кричать и плакать. Я пытался ее успокоить; я сказал ей, что если она хочет увидеть его, то нужно вместе со мной отправиться в Израиль. Она поняла, что другого выбора нет. С опухшими глазами и больным ребенком она села в самолет, и мы вылетели в Израиль».
17 июля 1966 года одна из резидентур Моссада в Европе получила закодированное письмо от Мунира, в котором сообщалось, что перелет приближается. 14 августа он поднялся в воздух, но плохая работа электросистемы воздушного судна вынудила его повернуть назад и приземлиться на авиабазе Рашид. «Позже, — говорил Амит, — он обнаружил, что серьезной проблемы не было. Кабина пилота неожиданно наполнилась дымом из-за сгоревшего предохранителя; если бы он держался намеченного курса, то прибыл бы без каких-либо проблем. Он не хотел рисковать и вернулся на базу, а у меня появилось еще несколько седых волос…»
Два дня спустя Мунир Редфа снова взлетел. Он придерживался намеченного маршрута, и на экранах израильских радаров появилась точка, указывающая на приближение к воздушному пространству Израиля иностранного самолета. Новый командующий ВВС генерал Мордехай (Мотти) Ход отправил на задание только двух пилотов. Они будут сопровождать иракский самолет на свою базу. Всем остальным подразделениям, пилотам, эскадрильям и базам ВВС Ход отдал приказ: «Сегодня вы ничего не делаете, абсолютно ничего, без моего устного приказа. Мой голос вы знаете». Ход не хотел, чтобы какой-нибудь чрезмерно усердный пилот сбил «вражеский самолет», нарушивший границу Израиля.
МиГ-21 вошел в воздушное пространство Израиля. Ран Пекер, один из асов военно-воздушных сил, был выбран для того, чтобы сопровождать Редфу. «Наш гость замедляется, — сообщил Ран в центр управления ВВС, — и сигнализирует мне большим пальцем, что хочет приземлиться; он также наклоняет крылья, а это международный код мирных намерений». В восемь утра, через шестьдесят пять минут после вылета из Багдада, Редфа приземлился на авиабазе Хацор в Израиле.
Через год после начала операции и за десять месяцев до Шестидневной войны 1967 года ВВС получили свой МиГ-21. Два истребителя «Мираж», которые сопровождали его от границы, приземлились одновременно с ним. Меир Амит и его люди сделали невозможное. МиГ-21, который в то время считался драгоценным камнем в короне советского военного арсенала и рассматривался как основная угроза западным военно-воздушным силам, теперь был в руках израильтян.
После приземления ошарашенный и смущенный Мунир был доставлен в дом командира авиабазы Хацор. Несколько старших офицеров устроили ему шумную встречу, проявив непростительное невнимание к чувствам этого человека. «Вечеринка была полным сюрпризом для Мунира, и сначала он чувствовал себя так, словно забрел на чужую свадьбу, — рассказывал Меир Амит. — Он сидел в углу и молчал».
После короткого отдыха, когда его заверили, что жена и дети уже находятся в самолете El Al на пути в Израиль, Мунира Редфу отвезли на пресс-конференцию. В своем выступлении он говорил о преследованиях христиан в Ираке, бомбардировках курдов и личных причинах своего побега.
После пресс-конференции Мунира отвезли в Герцлию, город на берегу океана к северу от Тель-Авива, чтобы он встретился со своей семьей. «Мы сделали все возможное, чтобы успокоить его, подбодрить и похвалить за операцию, — писал Меир Амит. — Я пообещал ему сделать все, что в моих силах, чтобы помочь ему и его семье освоиться, но опасался следующего этапа, так как семья Мунира была очень сложной».
Через несколько дней после того, как Мунир посадил свой МиГ на авиабазе Хацор, брат его жены — офицер иракской армии — прибыл в Израиль. Его сопровождал Шемеш и его любовница Камила. Офицер был вне себя от ярости. Ему сказали, что он должен срочно навестить свою тяжело больную сестру в Европе, но, к его удивлению, отвезли в Израиль. Во время встречи с Муниром он вышел из себя, назвал его предателем, набросился на него и пытался побить. Он также обвинил свою сестру, жену Мунира, в том, что она с самого начала была осведомлена о планах мужа, что сделало ее соучастницей чудовищного преступления. Она отрицала обвинения, но напрасно. Через несколько дней он покинул Израиль.
Первым, кто пилотировал МиГ, был Дани Шапиро, известный пилот ВВС и лучший израильский летчик-испытатель. Моти Ход позвонил ему на следующий день после посадки самолета и сказал: «Ты будешь первым западным летчиком, который полетит на МиГ-21. Начните изучать самолет, летайте на нем столько, сколько сможете, и выясните его сильные и слабые стороны».