– Это к какому же, проше пана?! – зашипел Качиньский.

– Панове, панове! – поспешил вмешаться иезуит, видя, что дело может дойти до свары. – Не время ссориться! Тем более что пятна нам, увы, ничем не помогут. Это не дьябловы отметины, к великому сожалению!

– А что же это, проше ксендза? – изумленно выпучил глаза Качиньский, отчего его кругленькое надутое личико стало выглядеть еще нелепее.

– И откуда его мосць это знает? – подхватил Груховский.

– Источник информации весьма надежен. Пани Катарина Краливская! – пояснил иезуит.

– И что же она рассказала? – допытывался Груховский.

– Пане, мне неловко… – смущенно развел руками иезуит. – К тому же это было сказано с условием, что все останется между нами!

– Ах, не время скромничать и упираться! – нетерпеливо воскликнул Качиньский. – К тому же «цель оправдывает средства». Прошу заметить, весьма мудрые слова.

Микульский растерянно переводил взгляд с одного советника на другого.

– Но все-таки… Ладно! Но прошу вас, панове, дать мне слово, что больше никому не расскажете!

– Никому! – согласным хором отозвались два заклятых «друга».

Хотя дел было выше крыши, но поддержание мира и порядка в семье – вещь святая. Особенно когда и так чувствуешь вину перед своей половиной за то, что не предоставил ей возможность сугубо дамских развлечений вроде походов по магазинам и бесконечных разговоров с другими женщинами.

Место, выбранное мною в качестве базы, должно было удовлетворять двум строгим требованиям: надежной изоляции от «внешнего мира» и максимальной доступности качественной древесины. Кроме того, было бы желательно, чтобы при необходимости я мог достаточно быстро добраться до князя. Лесопилка, расположенная на берегу полноводного ручья неподалеку от одного из волынских поместий Вишневецкого, вполне удовлетворяла этим условиям. Благо поместье это находилось почти на самой границе коронных земель, куда бунтовщики пока еще боялись соваться. Обнести надежной оградой, установить строгий пропускной режим – и можно спокойно готовить те самые «чудесные новинки», которые нетерпеливо ждет будущий король Речи Посполитой… А заодно наслаждаться медовым месяцем и прочими прелестями супружеской жизни.

Вот только женщина – существо более требовательное. Тут и физиология, и психология, и масса прочих вещей… Если какой-никакой комфорт Анжеле и Агнешеке удалось обеспечить (скромный дом владельца лесопилки благодаря княжеским деньгам и мастерам преобразился как по волшебству), то как быть с обществом и развлечениями? Здесь уже никакие компромиссы были недопустимы. Успех всего нашего дела зависел от максимальной внезапности. А женская болтливость не зря стала предметом анекдотов.

Анжела сама призналась, что чуть не провалила нас, когда читала «лекцию» в наспех оборудованной купальне на берегу Тетерева. У меня не повернулся язык выбранить ее: она и так держалась просто замечательно, с блеском сыграла свою роль! Даже удержался от хохота, хоть это уже граничило с подвигом: настолько явственно представилась картина с голой лекторшей и такой же аудиторией. Правда, все-таки издал сдавленный смешок, услышав про вопрос полячки, касающийся «пана Тампакса», но тут же взял себя в руки.

– Умница! Все хорошо, что хорошо кончается! – похвалил я женушку. – Но впредь постарайся все-таки быть внимательнее, следи за каждым словом и жестом.

– Постараюсь, – кивнула Анжела. – Хотя тут и притворяться-то не перед кем. Одна Агнуся да еще пара служанок.

В ее голосе отчетливо слышался… Нет, не упрек. И не возмущение. Тем более не назревающий предвестник скандала. А точнее… Ну, только женщины могут вложить в едва различимую интонацию всю гамму чувств, типа: «Мне чего-то не хватает, и я сама не знаю, чего именно, точнее знаю, конечно, но специально не скажу, если любишь – сам догадаешься, а если не догадаешься, значит, зря я не послушалась мамочку».

Возникшую проблему надо решать сразу же, без задержек, – это правило я выучил накрепко. И хоть дел было полно, а погода стояла жаркая…

Вскоре Анжела и думать забыла про скуку, отсутствие женского общества и прочие неудобства. Судя по едва различимым звукам, которые доносились с половины дома, занятой семейством моего первого помощника, у Тадеуша возникли примерно такие же сложности. И он также рьяно взялся за их решение, дабы выбить ненужные и несвоевременные мысли из головы прекрасной Агнешки. Кстати, мне только показалось, что красавица брюнетка как-то странно смотрит на меня и торопливо отводит взгляд, будто… Стоп, Андрюха! Этак ты вообразишь, что все бабы Речи Посполитой, начиная с Гризельды, готовы тебе отдаться! Скромнее надо быть.