Этингоф (протягивая руки): Гусеничка моя!

Анна (ускользая): Нет, нет!.. Сначала послушайте, что я вам расскажу… Потому что на самом деле, я всю жизнь была совершенно не убедительная, особенно в детстве, когда все время кажется, что тебя никто не принимает всерьез, несмотря на то, что ты стараешься кричать и смеяться громче всех, надеясь, что на тебя обратят внимание… (Опускаясь на диван). Ах, какой я была неубедительной, просто ужас!.. Но хуже всего было то, что я чувствовала себя совершенно пустой, словно внутри у меня ничего не было, – ни чувств, ни мыслей, ни настоящих желаний, а только эта ужасная пустота, у которой не было даже имени… Вот почему больше всего на свете я любила играть после дождя где-нибудь возле лужи, отыскивая в воде мокрые камешки и битые стеклышки, которые сверкали на солнце, как настоящие драгоценности и, кажется, могли хоть на время заполнить эту ужасную пустоту, которую я чувствовала… Вы понимаете, понимаете?

Этингоф: Если говорить откровенно, гусеничка моя, то в последнее время мне самому иногда кажется, что внутри у меня уже давно ничего нет.

Анна: Вот видите!.. И у меня тоже… А главное, я все никак не могла вспомнить, кто я такая? Откуда?.. Как будто кто-то не пускал меня в мою собственную память и все время нашептывал в уши какие-то глупости, вроде того, что из ничего ничего не бывает или что подобное тянется к подобному, как будто кто-то действительно мог когда-нибудь предоставить этому убедительные доказательства… (Понизив голос, почти шепотом). Но однажды я все-таки вспомнила… Вы понимаете?.. Я вспомнила.

Этингоф: Что?

Анна: Одну вещь… Может, вам это совсем не интересно, но однажды, когда я смотрела телевизор, я вдруг вспомнила, что когда-то давным-давно я была маленькой пластмассовой куколкой… Ну, знаете, таким маленьким голышом, меньше ладони… Мне и до этого часто снилось, что на самом деле, я – это совсем не я, а маленькая куколка, но я думала, что все это просто глупые сны, пока однажды не вспомнила, кто я такая на самом деле… Вы понимаете, понимаете?

Этингоф: Не может быть… Не может быть…

Анна: Что? Что?

Этингоф: Так значит, это ты?.. (Смеясь, протягивает к Анне руки). Нет, этого не может быть… Это ты? Ты?..

Анна: Что?.. Что?

Этингоф: Моя куколка… Моя маленькая куколка… (Смеется).

Анна: Твоя куколка?..

Этингоф (смеясь): Моя маленькая куколка, которую я потерял когда-то в парке… (Неожиданно всхлипнув, закрывает лицо руками).

Анна: Значит… Значит… Это ты?.. Ты?

Этингоф: Да, да… Это я, это я… Мне было тогда пять лет, и шел снег… Ты помнишь? Помнишь?

Анна: Не может быть… Неужели, это ты?

Этингоф: Это я, это я… Помнишь?…Шел снег, и было уже совсем темно… Я сидел на санках, и моя няня тащила меня по этому снегу… Мне кажется, у меня все помутилось в голове… Иди сюда… Мне надо посмотреть… Покажи мне, покажи…

Анна: Что? Что?

Этингоф: Вон там… там… Да повернись же… Еще, еще… А теперь подними платье…

Анна: Мне кажется, это будет не совсем прилично.