– Товарищ командир. На вас поступила жалоба. Нет у вас на корабле демократии. Человеческий фактор не срабатывает. Моряки жалуются, что на все их просьбы вы отвечаете «нет». Не решаете их проблем.

Тут стук в дверь.

– Разрешите войти?

Командир:

– Да.

Входит матрос Пупкин.

– Товарищ командир, разрешите обратиться?

– Да.

– Разрешите уволиться?

– Нет.

– Разрешите идти?

– Да.

Уходит. Командир поворачивается к проверяющему:

– Что значит – нет демократии? Смотрите, из четырех вопросов три решил положительно… А вы говорите…

С гласностью было еще больше проблем. Сначала флотская газета в безумном перестроечном раже опубликовала материал о каком-то капитане 1 ранга, который что-то украл и дачку себе построил. Потом появился фельетон про контр-адмирала, который вывез за границу несколько десятков тонн новейших корабельных винтов (уже наступили времена «медной лихорадки»).

Наконец, в штабе флота и в том же политуправлении очнулись от шока, вставили кому надо что надо, а гласность быстро прикрыли под лозунгом «неразглашения военной тайны». Адмиралы облегченно вздохнули.

Нет, кое-что от гласности на флоте осталось. В нашем матросском клубе появился видеосалон. По приказу высокого начальства была создана цензурная комиссия. Приятель мой, начальник клуба, меня в нее тут же записал.

И говорит:

– Приходи, сегодня просмотр первый, будем определять, какие фильмы личному составу разрешено смотреть, а какие нет.

С большим интересом посмотрели мы узким кругом «Эммануэль».