— Вообще никуда одной нельзя без охраны?

— Вообще, — Татьяна ответила в свойственном ей веселом тоне, но у меня почему-то снова выступили слезы на глазах:

— Танюша, прости меня! Если бы я знала тогда, чем это всё обернется! — стыд за содеянное в прошедшие месяцы постепенно притупился, но чувство вины никуда не ушло. Более того, оно разгоралось при каждом упоминании о том, в какой переплет попала из-за меня Кулецкая.

— Забыли… Зато я при помощи шокотерапии избавилась от одержимости Морозом. Как он там, кстати? Уже второй раз видимся, а я все никак не спрошу о нём…

Впервые за всё врямя нашего знакомства в глазах Тани не горело пламени болезненной влюбленности, а интерес к жизни Романа показался абсолютно обычным. Она, словно дальняя родственница, справлялась о жизни сводного брата, с которым давно не виделась.

— Пока искали тебя, злился на меня очень. В первую неделю я вообще боялась из комнаты выходить, чтобы с ним не пересечься. Но через несколько дней он остыл. Правда сделал мне еще сто один выговор…

При воспоминании о том, в каком бешенстве был Роман, у меня снова пошел мороз по коже… Я даже вещи собирала, хотела уйти, только он не дал… Орал на весь дом, что никуда не отпустит. Потом все наладилось, только урок этот я уяснила навсегда.

— Я была очень удивлена, что столько людей подключились к моим поискам, — Кулецкая лучезарно улыбнулась официанту, — теплый салат с баклажаном, утку с бручничным соусом и гляссе.

— Да, Роман говорил, но когда сообщение пришло, что ты с поклонником уехала отдыхать, то все, кроме меня, поверили…

— Никому такой отдых не пожелаю, — смех Татьяны покатился по залу, заставив нескольких посетителей кафе замолчать и обернуться, поэтому она продолжила уже гораздо тише, — мне этот неандерталец до сих пор поперек горла… Здоровый, как гризли, взгляд бешеный, смотрит и глазами поедает…

— Может я Рому попрошу помочь? Уедешь?

Кулецкая отмахнулась и задумчиво посмотрела куда-то вдаль:

— Помнишь, я рассказывала о том, что меня когда-то изнасиловали? Я не знаю, как Марат узнал, но того парня больше нет в живых, поэтому про мою влюбленность в Мороза ему лучше не знать…

— Ясно… Таня, он тебя обижает?

— Пальцем не тронул, но поехал на мне знатно… Разве что поцеловал насильно один раз… Ох, и верещала я тогда! Охранник один проболтался, что я копия его первой и единственной любви. Не знаю, что с ней случилось, но этот бандит охраняет меня как зеницу ока и везде таскает с собой. Боится, что пропаду или, как вариант, сбегу…

— Какая любовь! Прямо как в женских романах! — мечтательно пробормотала я и вдруг живо представила, как лысый бородатый шкаф Токуев смотрит на хрупкую Кулецкую. Я как-то раз видела его фото в интернете и осталась впечатлена устрашающим видом этого восточного мужчины.

— Да уж… Всегда ненавидела любое ограничение свободы и в итоге получила поехавшего бандита, который никуда меня не пускает и первые две недели знакомства продержал в подвале.

— Ну прости, Танюша, — при упоминании о том, что пришлось пережить подруге по моей вине, я всхлипнула и потупила глаза.

— Да, ладно тебе… Я не злюсь, даже благодарна тебе за встряску, а Марат-то как тебе благодарен, — говоря о Токуеве, Кулецкая подкатила глаза, и мы обе прыснули со смеху: я — сквозь слезы, а она — сквозь грусть.

Эпилог